Рита отводит глаза, судорожно соображая, что делать и говорить.
«Молчать, только молчать. Супин ведет какую-то свою мерзкую игру с этим упырем. И Маньку, судя по всему, в нее втянул. Ну ладно… Это потом. Это сейчас неважно. Важно, что все получается и завтра моя Ника, девочка моя ненаглядная…»
– Ну, ты че, читать устала? У меня каждый час – на десять тысяч баксов, – трясет перед ней ручищей Кашин.
– Да я сейчас. Я в порядке. Все нормально.
Секретарша вносит чашку кофе.
Когда Рита дочитывает договор и принимается за кофе, сосредоточенно глядя перед собой, Кашин вкрадчиво интересуется:
– А когда это ты успела с дальнобойщиком сойтись? На безрыбье – и жопа соловей, ёлы, да?
Маргарита вздрагивает и бледнеет.
– Я не понимаю, о чем ты.
– Смотри, певчая птаха, если бы ты наломала дров с Никой, я бы тебя вместе с тем водилой на «вольве» в сугробе оставил на сохранение. До весны.
– У тебя горячка, что ли, Миша?
От смертельного ужаса в Маргарите просыпаются неведомые силы. Она полностью овладевает собой и смотрит серьезно и непонимающе на этого бритоголового монстра.
«На понт берет, проверяет или… или и тут Супин предал?»
Кашин не отводит от ее лица хищного взгляда.
И, слава Богу, кажется, верит ей. Цыкает зубом, смотрит на часы и вскакивает, хватая договор. Заперев его в сейфе, говорит деловито:
– Все, Ритуся, я погнал! Не засиживайся в моем кабинете. Не терплю чужих в своем личном пространстве, ёлы… Завтра в два еще кофе попьешь. Напоследок.
Он рывком срывает пиджак со спинки кресла и вылетает из кабинета.
Рита закрывает лицо руками и валится на стол. Она чувствует себя канатоходцем, движущемся без страховки над огненной пропастью.
* * *
Кажется, бабульки объявляют Мане бойкот. Во всяком случае, на ее радостное приветствие они лишь сухо кивают.
– Ну, какие новости от Люсечки? – как ни в чем не бывало спрашивает Маня, включая компьютер.
– Да какие уж у Люсечки новости? Это у вас с Павлом Ивановичем новости. Может, поделишься с нами? – ехидно спрашивает Блинова.
– О работе мы не разговариваем, – насупливается Маня.
– Ну конечно, когда вам о работе говорить? – хмыкает Наталья Петровна. – Так романтично и благородно связать свою судьбу с будущим зэком. На прописку с жилплощадью рассчитываешь?
– По себе, видимо, судите? – Маня краснеет и смотрит на противную тетку с презрением.
– Ну вот вы опять, девочки. Как так можно? – начинает квохтать Утка. – Манечка, ты в самом деле расскажи нам, что там с нашей фирмой. Люсечка под большим секретом сообщила, что грядут серьезные перемены. Начальство сменится не сегодня-завтра. Продает нас Бойченко на корню.