— Не после войны, а после первой же крупной битвы. Похоронные бригады, что наши, что тёмные (кто битву выиграет, тот тем и занимается) не только о телах заботятся, но и в обязательном порядке верхнюю одежду с покойничков срезают, — со спокойным цинизмом заметил Брон. — Правда, некоторая часть монеток опять же возвращается к выжившим. Свои же везде люди, а чем больше монеток под куртку вшито, тем больше вероятность и дальше оставаться в живых.
— Постой, а металлические кольчуги и прочие там латы у вас не в ходу? — удивилась Шерил.
— А толку в них? От магии всё равно не спасают. От кожаных стёганок и то больше толка бывает.
Это последнее замечание натолкнуло Шерил на ещё одну тему для расспросов: почему здесь так мало были распространены изделия из кожи, а те что есть, стоят непомерно дорого? Повседневная обувь плетётся из таких тонких ремешков, какие в ином месте пошли бы только на выброс, а Ярековы так толком не разношенные парадные сапоги действительно имели немалую стоимость. И слушая пространные объяснения Брона о том, что дубильни расположены в основном на севере, а здесь их совсем мало, о слишком долгих дорогах и высоких торговых пошлинах, о прочем, что мешало организовать выделку кож прямо здесь, на месте, Шерил всё больше приходила к выводу, что у местных точно какое-то поголовное размягчение мозгов на почве всеобщей благостности. Уже сколько раз сталкивалась, с тем, что необходимость поднапрячься и сделать что-то новое, чтобы кардинально улучшить свою жизнь, вызывает ленивое недоумение. Зачем? Ведь и так всё хорошо и так всё идёт по накатанной. Вот и Брон, сетует, возмущается, а как-то впустую, без желания изменить порядок вещей.
Шерил
Наблюдать за Яреком, когда тот принимался ворожить над лошадьми, было настоящим удовольствием. Нежно, ласково, осторожно, словно бы не коня уговаривал, а с девушкой ворковал, подбирался он сначала поближе, потом ложил руку на плечо или мощную конскую шею, глядишь, и он уже во всё начёсывает и наглаживает копытного капризника. Два, три, таких сеанса и вот уже самый нервный жеребец спокойно позволяет войти конюху в стойло.
Однако же действо это было только для избранного зрителя, до него допускалась только сама Шерил и их добрый хозяин — Брон. Вот и сейчас, когда она подобралась поближе Ярек дёрнулся, насторожился, потом осознал кто именно пришёл, успокоился и, ласково похлопав по шее кобылу, у ног которой путался крепенький тонконогий жеребёнок, направился к ограждению загона.
— Как? Сговорились? — речь шла об их оплате. И дело было даже не в том, что Брон внезапно решил урезать гонорар бродячих кудесников, совсем нет. Просто не всё из запрошенного имелось у него в наличии и пришлось торговаться с соседями, обменивая мешки с зерном, капустные кочаны, кур и уток, свечной воск, и прочие товары по такому зубодробительно-сложному взаимозачёту, что Шерил даже не пыталась вмешиваться в торг.