Глава пятая,
в которой слышится скрип старой телеги и несется вдогонку лай собак, а крики побежденных сменяются задорным женским голосом
Как и следовало ожидать, я проиграл. А вы попробуйте играть, когда все мысли заняты книгой. «У меня есть мысль, и я ее думаю», так, кажется, говорил персонаж из детского мультфильма. У смешного удава, измеренного в попугаях, были друзья, и они помогли разобраться с мыслями. А мой друг — вон, гоняет свою армию на экране из угла в угол и надо мной только смеется. Ничего, мы еще посмотрим, кто прав окажется.
Зато партия быстро закончилась, не пришлось впотьмах возвращаться домой — время только послеобеденное. Хотя Валерка недовольно бурчал, слишком легко, по его мнению, я проиграл. Неинтересно. Я двумя руками — за. Но смеяться над друзьями тоже не интересно. Я не обидчив и на завтра все забуду. Уже забыл. Лишь бы книга про моего тролля продолжилась дальше. Иногда так хочется верить в сказки. Вот, придешь домой, откроешь книгу, и обнаружишь, что страницы заполнены текстом дальше.
Книга встретила меня, словно добрый старый друг.
Страницы были заполнены.
А ведь я и сам не верил. Не верил! Ведь я только фантазировал. Так не бывает!
Но рассказ про тролля устремился дальше, вовлекая в чтение, и заставляя забыть про все остальное.
«Город-столица оказался похожим на тот, каким я его представлял по рассказам папы: большие каменные здания с флюгерами и флагами, выше всех — башня ратуши с часами. Стена вокруг города чуть пониже. Возле городских ворот стоят двое сонных стражей.
Папа мне рассказывал, что у города-столицы несколько ворот. Южные, которые я разглядывал, были самыми тихими. Здесь почти вплотную к городу подходил лес. Сколько ни пытались люди с ним бороться, спиливая деревья и выкорчевывая пни, вскоре лес снова наступал, возвращаясь в свои прежние границы. Скорее всего, здесь не обошлось без волшебства. Сейчас между лесом и людьми установлено равновесие: люди почти не трогают деревья в этом лесу, добывая древесину в окрестных рощах, а лес не наползает на городские стены. Чуть-чуть, но держит расстояние.
Поэтому, возле южных ворот обычно тихо. Здесь проезжают только купцы, везущие товары в наше болото и обратно. Изредка ездят те, кто отправляется еще дальше — торговать с дальними кланами троллей, где можно разжиться панцирями болотных черепах. Из черепашьих панцирей так хорошо делать гребни и крепкую посуду. Только черепах жалко. Видел я их панцири — отец иногда покупал у возвращающихся из дальней поездки торговцев. Они же и привозили к нам письма от маминой сестры Вилаамы с Мшистого болота. И уж совсем редко городскую черту может пересечь крепкая повозка купца вместе с вооруженной охраной. Это значит, что очередной искатель приключений и наживы отправился в дальние земли — к жителям южных земель, где, говорят, даже цвет кожи у людей не белый, а черный, а тролли и вовсе не живут. Редко кто отваживается отправляться в столь дальнюю дорогу.