— Ого! — Радмир остановился в изумлении. — Ты и так умеешь, что ли? А я думал, что ты только клюквой умеешь с рогатки бросаться.
— Это не я, — дрожащим голосом ответил Болотник, — иди быстрее.
— А кто? — на ходу спросил парень, но Болотник предпочел промолчать.
* * *
Только к вечеру двое путников наконец-то подошли к противоположному берегу. Всю дорогу Болотник молчал, несмотря на попытки Радмира завести хоть какой-то разговор.
— Слушай, друг ты мой ситцевый, столько вопросов к тебе, не знаю даже с какого начать, — сказал Радмир сидя на траве и снимая сапог. Болотник молча стоял в воде и задумчиво смотрел вдаль. — Вот скажи, ты чего от этих Злыдней улепетывал? Вы с ними что, не заодно, что ли?
— За какое еще одно?
— Ну как?.. Брюхо свое набить и желательно человечинкой. Или просто решил не делиться с нахлебниками, а самому в одну харю меня сожрать?
— Хотел бы сожрать, давно уже б сожрал.
— Вот, а это уже второй вопрос — откуда столько благородства-то? Никогда в жизни не поверю, что кто-то из ваших решил просто так взять и помочь человеку. Значит, взамен что-то хочешь? Так у меня нету ничего. Вот, сумка только. Все свое ношу с собой.
Радмир развязал сумку и извлек оттуда что-то, завернутое в тряпицу. Голова Болотника тут же дернулась в его сторону.
— Это… Это хлеб? — его руки затряслись, а пальцы принялись сжиматься и разжиматься, как будто в судорогах.
— Ну, хлеб, и что?
— Дай! Дай мне его! — зашипел Болотник и, выйдя из воды, стал приближаться к Радмиру.
— На, чего раздухарился-то? — Радмир оторвал от булки ломоть и, положив его на землю, отодвинулся подальше. Болотник бросился на колени и, взяв небольшой кусок двумя руками, медленно поднес его к лицу, скрывающемуся за капюшоном.
— Хле-е-еб, — медленно проговорил он и шумно вдохнул воздух. Он мял его перепончатыми пальцами, разглядывал с разных сторон, вдыхал его запах.
— Эка невидаль, — усмехнулся Радмир — первый раз, что ли, видишь?
Тем временем Болотник решил попробовать его на вкус. Кусок исчез в складках капюшона, а через секунду выпал оттуда. Его плечи затряслись, а из горла стали вырываться какие-то булькающие звуки.
— Эй! — нахмурился Радмир, — ты чего? Невкусный, что ли? Ну так извини, это я сам пек.
— Как тебя зовут, человек? — глухим голосом спросил Болотник.
— Ага, сейчас, прям взял и сказал. Чтоб ты на меня потом нежить какую-нибудь наслал?
— Меня звали Борислав. Когда-то, очень давно, — проигнорировав последние слова Радмира, сказал Болотник, — я тоже раньше был человеком.
— О как! Вот это уже новость!
— Сколько лет я не ел хлеба. А сейчас все вспомнил… Жена у меня была Снежа. Знаешь, какая красивая? Она такой хлеб пекла… Соседи покупали даже.