– А как там чувствует себя наша горовская знаменитость? Мы тут ждем его с друзьями и поклонниками… Кажется, он немного задерживается на вашем допросе… У вас там все в порядке?
– Да, у нас все очень даже в порядке… (в сторону: «Черт!») Сейчас я закончу с ним… беседу, и выйдет ваш друг, никуда не денется.
– Так мы его тут ждем…
Антон отнял трубку от уха и убрал мобильный в карман.
– Слыхала? – усмехнулся он. – У них там, оказывается, все в порядке. Сейчас закончат беседу…
Голос следователя между тем сказал из прослушки устало:
– Все, Сидоров, иди… И противогаз с собой захвати. И ты, придурок, дергай домой! И учти: если кому-нибудь расскажешь о нашей вот этой… хм, беседе, тебе будет плохо. Понял?
– Ага, понял, – пролепетал Гриша еле слышно.
Да, похоже, Портянкин хорошо напугал его. Хлопнула дверь.
– Нет, ну что за черт! Просто совершенно невозможно работать!.. Петр Иваныч? Вы?
Тут из прослушки донесся другой голос:
– Что у тебя здесь за шум, Харитон? Добыл признания Буйковского?
– Куда там!
– Что? Опять ничего?! Зеленого пацана расколоть не можешь!
– Да не колется он! Адвоката требует и на пятьдесят первую ссылается…
– Ты, Портянкин, мне тут сказки не рассказывай и на жалость не дави. Я же тебе сказал: крути его как хочешь, хоть паяльник в задницу ему вставляй, а признания мне добудь! Мать твою перемать…
– Да, вам хорошо говорить, Петр Иваныч! За него, между прочим, общественность вступилась. Опять журналюги сейчас приходили, стращали меня. Мы, говорят, будем освещать это дело в прессе и держать общественность в курсе… Ну, вот как тут работать?
– Через каку! Ты мне овечку бедную здесь не строй! Ты в органах не первый год, знаешь, как с такими поступать. Я со своей стороны все, что мог, сделал: заключение эксперта сварганили какое нужно, свободу действовать тебе дали, задание тоже…
– Вы, Петр Иваныч, дали свободу, а общественность у меня ее отняла! Зачем вы журналюг ко мне прислали, сегодня завтра они статейку про меня в своей обкаканой со всех сторон газетенке наклепают. Как тут признания добывать?
– Как хочешь, только «висяка» я не потерплю, учти! А журналюг я к тебе прислал, потому что, не сделай я этого, они бы вой подняли… сам знаешь какой.
Тут я повернула голову и увидела, что Буйковский стоит возле моего «Мини-Купера», переминаясь с ноги на ногу. Я вышла из машины. Гриша был бледен.
– Ну, и как тебе допрос с пристрастием? – спросила я.
– П-полина, з-знаешь, что он мне сказал? – заикаясь, спросил поэт.
– Знаю! Мы вас тут слушали. – Я открыла дверцу машины, и Гриша увидел склонившегося к прослушке Антона и услышал, как какой-то Петр Иваныч отчитывает нашего Портянкина, перемежая свои слова не совсем литературными выражениями, и прямо-таки заставляет сделать крайним Буйковского.