— Почему вы ушли от неё так рано?
— Из-за Салли. Это дочь Моники. Обычно она возвращается из школы в четверть пятого.
— И вам не хотелось, чтобы она увидела, как вы забавляетесь с её матерью, не так ли?
Мартин поднял на Морса несчастный взгляд:
— Вы ни разу не изменяли жене, господин инспектор?
Морс отрицательно потряс головой:
— Нет, парень, ни разу. Дело в том, что мне некому изменять.
— Я могу надеяться… что всё это останется между нами?
— Можете. Если только…
— Если что? — В глазах Мартина появилась тревога, но Морс не сделал ничего, чтобы её рассеять.
— Скажите, эта девушка, Салли, — она учится в оксфордской школе?
— Да, в оксфордской средней школе.
— С экзаменами немножко неудобно получается, верно? Учитывая место работы её матери…
— Нет, вы не совсем понимаете, инспектор. Наша команда вообще не занимается экзаменами в Англии.
— А кто занимается экзаменами в оксфордских школах?
— Видимо, местные органы образования.
После того как Мартин ушёл, Морс позвонил в управление полиции и дал подробные указания констеблю Диксону. Он всё ещё улыбался, когда возвратился Льюис.
— Сэр, она подтверждает всё, что сказал Мартин.
— Точно?
— Вы сомневаетесь?
— А что, похоже?
— Вы им не верите?
— Если на то пошло, Льюис, то они пара отпетых лжецов. Впрочем, я могу ошибаться. Как ты знаешь, со мной это часто бывает.
Его лицо приобрело самодовольно-пренебрежительное выражение, которое многие находили одной из наименее привлекательных черт старшего инспектора, и Льюис решил не унижать себя дальнейшим углублением в его беспардонную логику. Что до самого Льюиса, то он верил Мартину и Монике, а кичливый Морс пускай ворчит, если ему нравится.
— Ты слышишь меня, Льюис?
— Простите, сэр?
— Да что с тобой сегодня, чёрт возьми? Я сказал: ступай и позови Оглби. Можешь оказать мне эту маленькую любезность?
Льюис вышел, хлопнув дверью, и направился по коридору.
В прошлый раз, когда состоялось их очное знакомство, Морс успел перекинуться с Оглби всего несколькими фразами, тем не менее он проникся неосознанным расположением к этому человеку, и это впечатление укрепилось, когда Оглби информативно, со знанием дела стал рассказывать о работе синдиката.
— А как у вас обстоят дела с секретностью? — осторожно поинтересовался Морс, точно робкий конькобежец, пробующий лёд.
— Это, конечно, причиняет постоянную головную боль. Но каждый отдаёт себе отчёт, поэтому проблема решается как бы сама собой, если вам понятно, что я имею в виду.
Морсу, кажется, было понятно.
— У меня сложилось впечатление, что ваш начальник — дока по этой части.