— Как хотите, но Оля станет моей женой, — сказал он, отрубая ладонью. — Что ей в вашей Москве? Я дам ей все. Любовь, семью, дом, машину, хозяйство, море, воздух. Что с того, что вы из России? Мы все одной крови и веры.
Его решимость и скорый украинский говорок нравились Анюте. Практическим умом она видела и чистоту его отношения к Оле, и всю ближнюю и дальнюю выгодность его предложения. Он даже привез их к себе в гости знакомиться с матерью. Они провели хороший вечер в простом чистом доме, посидели в саду, спели несколько песен после пшеничной горилки. Оля, конечно, не пила.
Если бы дочь согласилась, лучшей партии трудно было бы желать. Но куда! Мягко улыбаясь, Оля лишь отрицательно качала головой.
— Не надо, мамуля. Лучше расскажи ему про меня. Пусть остынет и не надеется.
И Анна Николаевна, выбрав минутку, увела Тарасика, как они величали его за глаза, гулять вдоль кромки волн. Среднего роста, с выгоревшим коротким чубом, зачесанным на правую бровь, подвижный, всегда готовый к шутке и к ласке, он нравился ей сам по себе. Это был хороший человек, добрый, искренний друг, чуть-чуть простодушный от избытка доброты. Что такие люди не часты, ей было известно, увы, слишком хорошо.
— Знаешь, Тарас, — выбирая слова, начала она, — я должна сообщить тебе одно известие.
— К нам едет ревизор? — живо подхватил он.
— Какой ревизор? — вздрогнула она.
— Я пошутил. Слушаю вас.
Анна Николаевна слегка взъерошилась на неуместную шутку и несколько шагов прошла в молчании, но вскоре повеселела. Теплый ветер трепал ее короткие кудряшки, золотисто высветлившиеся на солнце. Загорая обычно на женском пляже, «без полосочек», она носила сарафаны и блузки любой открытости, и со своей приятной сдобной полнотой казалась не старше двадцати девяти лет. У нее уже был любовник, сосед по столу в санатории, мужчина редкой спортивной доблести, но она умела прятать концы в воду так, что никто не догадывался об этом.
— Я весь внимание, — посмотрел Тарас ласковыми карими глазами.
И тогда Анюта произнесла обычным разговорным голосом:
— Оля ждет ребенка, Тарас.
Он остановился как вкопанный.
— Разве она замужем?
— Нет. Мы воспитаем его в нашей семье.
Он молча сунул руки в карманы синих шорт и оттопырил их зачем-то. Сжав губы в ниточку, устремил глаза на морской горизонт. Туда же смотрел и его подбородок. Постоял, двигая пальцами ног в открытых пляжных сандалиях.
— Спасибо за откровенность и за доверие, Анна Николаевна. Мне надо все обдумать. До завтра.
И почти бегом пустился в сторону поселка. Она усмехнулась.
«Давай, казачок, чеши до дому, теперь тебя никаким пряником не заманишь». — Она понимающе смотрела ему в спину.