Я поставил будильник на восемь утра, хотя теперь был уже рассвет. Проснувшись на звон будильника, я сразу позвонил Бобби, как он и приказал. Когда он снял трубку и сказал: – Хэлло, – я, исполняя его приказ, четко произнес только одно слово: – Да. – И он понял, повесил трубку.
Все утренние газеты были переполнены описанием юбилея Джона Кеннеди. Масса фотографий. Мэрилин Монро в сверкающем платье на эстраде, исполняющая «Happy birthday to you», и она же, поднимающаяся по ковровой лестнице со своей роскошной сверкающей улыбкой и такой же роскошной сверкающей жопой, и она же, изогнувшись, помогающая Джеку затушить юбилейные свечи. И фотографии мэра Нью-Йорка и других представителей. И фотографии всех членов клана Кеннеди. И отдельно фотография Бобби с его постоянно беременной женой, высохшей и сморщенной от постоянных родов и возни с кучей детей. И конечно же, фотографии самого Джека. Читатели газет выискивали на фотографиях Жаклин. Но ее не было. И ни одна газета не упомянула об отсутствии на юбилее жены юбиляра. Четкая работа Бобби.
Этот юбилей не был забыт. Впоследствии, много лет спустя, я читал книги с воспоминаниями об этом юбилее. После смерти братьев Кеннеди документальные книжные издательства откровенно помещали мемуарные воспоминания свидетелей отношений Джека и Бобби с Мэрилин Монро и другими женщинами. Писали о бассейных партиях с голыми проститутками, которые устраивал Пит для Джека и Бобби. Писали о том, как Джек во время каждой партии, даже в Белом доме, ебал сразу по нескольку девушек. Писали даже то, о чем я раньше не знал, например, об интимных отношениях Джека со шпионкой нацисткой, что чуть ли не привело к международному скандалу, ловко замятому тем же Бобби. Книги эти читал весь мир взахлеб. Что касается знаменитого юбилея, то писали в основном о том, как Бобби провел четверть часа в костюмерной с Мэрилин Монро, и в эту же ночь Мэрилин провела два часа в номере Джека. До сих пор весь мир (оба полушария планеты) не сомневается в том, что в эту ночь Мэрилин ебли оба брата Кеннеди.
А на самом деле ебал ее в эту ночь только я один.
Утром Джек даже не позвонил мне из своего номера. Об отъезде в Вашингтон мне сообщил дежурный лакей. Постучав мне в дверь, он вежливо сообщил, что мистер Кеннеди улетает, и я должен его сопровождать, и что вертолет уже подан. Я нес к вертолету личный чемодан Джека, такой тяжелый, что сам Джек не мог его даже поднять. Контейнер с юбилейными подарками везли за нами два стюарда, обслуживающие взлетную площадку. В Белом доме при разгрузке подарков присутствовала сама Жаклин, только что прилетевшая из Вирджинии, где она занималась верховой ездой. Половину подарков она тут же распорядилась выбросить. Джек не возражал. В понедельник с утра Джек приступил к обычным своим обязанностям президента Соединенных Штатов Америки, а мне был дан отпуск на двое суток. В промежутках между посещениями кино и публичных домов я писал письмо тетке в Филадельфию. Это длительный процесс. Не обладая писательским даром, я иллюстрировал короткие сообщения о себе газетными вырезками. Описание юбилея я снабдил стопкой газетных вырезок, в которых были фотографии, на которые я попал, правда, я всегда был на заднем плане, или совсем сбоку. Конверт получился толстый и пришлось его отправить бандеролью через правительственную почту. Это Джек велел мне переписываться с теткой. Имея громадный семейный клан, он считал, что человек без родных и родственников – ничто.