– Ей, кажется, лучше. Она спит. Дыхание спокойное, пульс выровнялся. Я сейчас сварю кофе. – Дэвид спросил озабоченно:
– Мама по утрам пила кофе?
– Ты же знаешь: она всю жизнь пьет утром кофе. – Наоми вышла на кухню. Дэвид спросил:
– Антони, вы давно работаете в синагоге?
– Первый год.
– И сколько они вам платят?
– Четыреста в месяц. Президент синагоги обещал через год повысить плату. – Дэвид состроил хитрое выражение лица, придавая разговору шутливый тон:
– Работа тяжелая? – спросил он с иронией, полагая конечно, что работа легкая и не оправдывает такой платы. Я сделал вид, что не понимаю иронии, ответил серьезно:
– Конечно, тяжелая. Особенно теперь. Каждое утро приходится очищать от снега тротуары и еще сбрасывать снег с крыши. Это помимо общей уборки. – Дэвид, видя что я не разделяю с ним его юмора, сказал небрежно:
– Снегопады бывают только три месяца в году. – Он смотрел на меня снисходительно, я смотрел на него спокойно. Я понимал, почему Наоми задержала меня. Она не хотела оставаться наедине с братом. Наоми вынесла из кухни на подносе завтрак: омлет, нарезанные овощи.
– Кофе сейчас будет готово, – сказала она. Я отказался от завтрака, сказал, что сыт и выпью только кофе. За завтраком Дэвид сказал:
– Наоми, ты же знаешь, что маме кофе нельзя, а говоришь, что она всегда пьет кофе.
– У нее такая привычка.
– Наркоманы тоже говорят, что у них привычка.
– Глупое сравнение. Дэвид, ты где запарковал машину?
– Недалеко, на открытом платном паркинге.
– Антони, вы по дороге не поможете Дэвиду очистить машину? Ее, наверное, занесло снегом. – Я молча кивнул, Дэвид спросил:
– Ты считаешь, мне надо уезжать?
– Ты же ничем здесь не можешь помочь.
– Могу ли я побыть с мамой хотя бы день?
– Она спит. Ее нельзя тревожить. Если хочешь с ней общаться, приезжай, когда ей станет легче.
– Ты все эти дни будешь у нее?
– Конечно.
– А если она в таком состоянии пробудет еще месяц?
– Я найму медсестру.
– Это обойдется не намного дешевле, чем содержание в больнице.
– Я же буду платить, а не ты. – Этот разговор между братом и сестрой, вероятно, был бы конкретней, если бы не мое присутствие. Вот почему Наоми задержала меня. Мы с Дэвидом вышли вместе. У меня были лопата и скребок. На паркинге я счистил с его машины снег, протер щеткой ветровое стекло. Дэвид дал мне десять долларов. Я взял и поблагодарил. Все было понятно. Дэвид боялся, что его мать успеет до смерти потратить свои деньги на благотворительные цели, а тут еще угроза расходов на содержание в больнице. Можно было легко себе представить, как Дэвид ненавидел мою синагогу, поглощавшую деньги из его будущего наследства.