На другой день мне позвонила Наоми, сказала, что нуждается в моей помощи. Я пришел в квартиру Кроцки и по просьбе Наоми передвинул диван из гостиной в коридор к маленькой спальне. В эти дни Наоми будет ночевать в коридоре у открытой двери спальни, чтобы можно было ночью наблюдать за матерью. В этот вечер я пришел к ней с бутылкой коньяка и бутылкой выдержанного бордо, поскольку знал, что в доме Кроцки вино кончилось.
Через несколько дней миссис Кроцки почти выздоровела, вероятно, для того, чтобы не платить сорок тысяч за операцию, хотя каждый день к ней приезжала медсестра делать уколы. В первый же день, как только она смогла ходить, она пригласила меня к традиционному вечернему чаю. Я пришел к ним с букетом из пяти роз. На этот раз я преподнес цветы не Наоми, а самой миссис Кроцки, поздравив ее с выздоровлением. Она с недовольным видом сказала, что поздравлять до полного выздоровления – дурная примета, однако цветы приняла, и Наоми тут же поставила их в вазу. За чаем миссис Кроцки спросила:
– Ты почему не взял денег у Дэвида?
– Я взял. Я очистил его машину от снега, и он дал мне десять долларов, и я их взял.
– Это правильно. Я не об этом. Когда ты носил меня к доктору, Дэвид дал тебе за это деньги, а ты не взял. Почему?
– Потому что это был мой долг. Вы прихожанка моей синагоги.
– Твоей синагоги? – переспросила миссис Кроцки, и ее безгубый рот насмешливо растянулся. Синагогу, которую она построила со своим покойным мужем, она считала своей собственностью, и мои притязания на это здание показались ей смешными. Я подхватил ее шутку:
– Конечно, она моя. Стоит мне поотсутствовать хотя бы два дня, как все унитазы и краны потекут, крыша тоже потечет, помещения станут грязными, снег завалит все подходы, и в синагогу невозможно будет попасть. Так что я – самый главный в синагоге. – Все это я проговорил с улыбкой. Наоми тоже улыбалась, и рот у миссис Кроцки тоже растянулся в саркастической улыбке. Она сказала:
– Ты правильно не взял денег у Дэвида. Ты носил к доктору меня, а не Дэвида. Я потом тебе заплачу. – Наоми налила коньяку мне и себе, а матери налила бургундского. Миссис Кроцки понюхала вино, спросила:
– А мне это можно?
– Красное вино полезно для сердца, – сказала Наоми. Я подтвердил:
– Все французы пьют много красного вина, поэтому они болеют сердечными болезнями меньше, чем другие нации. – Миссис Кроцки отпила из бокала, сказала, обращаясь ко мне:
– Я слыхала, ты подарил мяснику Шломо хорошую машину. Это правда?
– Правда.
– Он твой друг?
– Да.
– Ты его давно знаешь?
– Как только поступил в вашу синагогу.