— Это деньги, — говорит Ринго, барабанщик, делая глоток воды из бутылки, которую держит в руках.
— Не в этом случае, — ворчит клавишник. — Тут явно пожадничали.
— Нет, — возражает Декстер, проводя рукой по волосам. — Это залоговые деньги. Или вы все забыли? Мы должны Дону, помните?
Все неохотно соглашаются, потом замолкают.
— Я ненавижу делать каверы,[10] — наконец произносит гитарист.
— Я не понимаю, почему мы не можем играть свою музыку.
— Для этой толпы? — говорит Декстер. — Будь посерьезнее. Не думаю, что дядюшка Милти из Сагино[11] желает танцевать под твои различные вариации «The Potato Song».[12]
— Она не так называется, — обрывает Тед. — И ты это знаешь.
— Спокойно, — вставляет рыжеволосый барабанщик, он машет рукой, и я узнаю жест перемирия.
— Еще всего пара часов, ладно? Давайте просто постараемся. В конце концов, нам дают еду.
— Дают еду? — клавишник оживляется. — Серьезно?
— Так сказал Дон, — отвечает барабанщик. — Если останется. Сколько у нас еще времени на перерыв?
Декстер смотрит на часы.
— Десять минут.
Клавишник кидает взгляд на барабанщика, затем на гитариста.
— Я сказал «еда». Еда?
— Еда, — хором отвечают они. Клавишник спрашивает: — Ты с нами, Декстер?
— Не. Просто прихватите мне кусок хлеба или чего-нибудь.
— Хорошо, Ганди, — говорит Ринго, и кто-то фыркает. — Увидимся там.
Гитарист бросает сигарету, Ринго выкидывает бутылку с водой в мусорный бак — и промахивается — и затем они заходят внутрь, дверь за ними захлопывается.
Я сижу на месте, наблюдаю за ним, я знаю, что он меня не видит. Он не курит, просто сидит у стены, барабаня пальцами. Меня всегда цепляли темноволосые парни, и на расстоянии он не выглядит таким уж жалким: он даже довольно милый. И высокий. Высокий — это хорошо. Я встаю и приглаживаю волосы рукой. Ладно, может быть он действительно слишком приставучий. И меня взбесило, как он швырнул меня в стенку. Но сейчас я здесь, и мне нужно сделать несколько шагов в его направлении, показать себя, только чтобы сбить с него спесь. Я уже была готова выйти из-за мусорных баков, как вдруг дверь снова открылась, и две девушки — дочери кузины Дона — вышли. Они были моложе меня на пару лет и жили в Огайо.
— Я тебе говорила, что он будет здесь! — сказала одна из них, блондинка, другой. Затем они обе захихикали. Та, что повыше, попятилась назад, в сторону двери, а ее сестра пошла вперед и плюхнулась рядом с Декстером.
— Мы тебя искали.
— Правда, — Декстер вежливо улыбнулся. — Ну, здравствуйте.
— Здравствуй, — сказала блондинка, и я состроила гримасу в темноте. — У тебя есть сигаретка?