— Как же?
— Двадцать две унции майонеза Миракл Вип, — ответил он: — За двадцать минут.
Только мысль об этом заставила мой желудок сжаться. Я ненавидела майонез и то, что с ним подают: яичный салат, салат с тунцом, даже яйца со специями.
— Это отвратительно.
— Я знаю.
Он произнес это с гордостью.
— Я никогда бы не побил это, даже если очень постарался.
Я ума не приложу, что за человек такой, который получает удовольствие от постоянных состязаний. А Декстер держит пари по любому поводу, не важно — подконтрольны они ему или нет. В недавние фавориты вошли Спорим На Четвертак Следующая Машина Будет Голубой Или Зеленой, За Пять Баксов Я Приготовлю Что-нибудь Съедобное Из Консервированной Кукурузы, Картофеля Фри и Горчицы в Кладовке, и, конечно же, Сколько Штатов Ты Сможешь Назвать Пока Та Женщина В Химчистке?
Лично я назвала двадцать. Декстер был на девятнадцатом, и был близок ко взрыву мозга.
— Калифорния, — сказал он, наконец, бросая нервный взгляд на дверь химчистки, где женщина говорит с кем-то за прилавком.
— Уже говорил, — отвечаю я.
— Висконсин.
— Монтана.
— Южная Каролина.
Дверь открылась: это была она.
— Игра закончена, — говорю я: — Я выиграла.
— Не выиграла!
Я поднимаю пальцы, которые загибала.
— Я обошла на один, — сказала я: — Плати.
Он начинает рыться в карманах, вздыхает, затем подтягивает меня ближе, обнимает за талию и зарывается лицом в шею.
— Неа, — говорю я, положив руки ему на грудь: — Не работает.
— Я буду твоим рабом, — шепчет он мне, и я чувствую, как по спине пробегает холодок, затем быстро отряхиваюсь, напоминая себе, что каждое лето у меня есть парень, тот, кто ловит мой взгляд после того, как школа заканчивается, и обычно все длится до поездки на пляж, куда мы отправляемся всей семьей каждый август. Единственная разница сейчас заключается в том, что я еду на запад вместо востока. И мне нравится думать об этом, таким образом, используя компас, что-то каменное, что останется неизменным еще долгое время после того, как я уйду.
Кроме того, я уже знаю, что у нас не будет долгих отношений. Он уже такой неидеальный, проявились все его трещинки и изломы. Я могу только вообразить, что за крах стоит за всем этим, глубоко в основании. Но, тем не менее, все еще сложно сохранять голову ясной, после того, как он поцеловал меня в июле, когда вместе с этим идет соревнование внутри меня.
После всего, кажется, что у нас все еще есть время.
* * *
— Вопрос в том, слышал ли он уже Речь? — спрашивает Джесс.
— Нет, — отвечает Хлоя.
— Вопрос в том, спала ли ты с ним уже?
Они смотрят на меня. Это не грубо с их стороны — спрашивать, конечно же: обычно это было общеизвестно — общее предположение. Но сейчас я колеблюсь, что расстраивает.