Ариана, конечно, обидится на Эдика, и они поссорятся. Ленка тоже порвет с Галичем – если у тебя на глазах целуются со всеми подряд, какая уж тут любовь? Велес с Сашей тоже не станет больше разговаривать – все-таки Галич ему враг, а она с ним целовалась. И по всему выходит, что в прибыли от всей этой истории только Эдик. Велесу отомстил, девушку у него перебил. И к Саше подкатился, как давно этого хотел. Теперь у него в коллекции все девчонки класса. Светка будет опять страдать. Она надеялась, что после этой истории Галич окажется свободным, никому не нужным. Исчезнет Ленка, оставив в победителях Светку.
Саша тихо застонала и зашагала, зашагала вокруг дерева, вытаптывая на островке последнюю траву.
Вспомнилась мать, ее обвинения, что Саша зря отправила отца мириться, замечание бабушки, что у них ненормальная семья.
Ненормальная, ненормальная…
Вот и ей видится странное. Выходит, она тоже ненормальная. Ко всему, бедный Сенька со своим животом – тоже в ненормальные стремится. Только Варвара остается светлым человеком. Но это ненадолго. Скоро уже.
Саша не сразу поняла, что этот странный тяжелый звук, этот вой издает она сама. И тяжесть – это она сжимает голову, чтобы не раскололась от расстройства.
Перепрыгнула на берег, зашагала вдоль ручья. Идти был неудобно. Берег не имел тропинки, зарос кустами. В какой-то момент кусты встали стеной, тут же оказалось поваленное дерево. И через все это надо было перелезать, обдирая руки. В одном месте лес стал непроходимым, она съехала по берегу к воде, долго приноравливалась прыгнуть.
Прыгнула, поскользнулась. Вода зашипела, изошлась пузыриками от сползшей земли. Это расстроило, расстроило, захотелось сесть, но вокруг было мокро. Она кружила на месте, глухо проклиная уже не себя, не жизнь, а саму землю, что не умеет правильно держать на себе людей.
Еще было холодно. И этот холод был неправильный. Он шел не снаружи и не изнутри. Он просто был. Поселился в сердце.
Саша стояла, опершись лбом о дерево, и мерзла.
Сквозь холод ей все казалось ледяным, хрупким и непрочным. И если бросить в эту непрочность что-нибудь, то она расколется. В кармане был только камешек-путешественник. Она достала его, но движения не почувствовала, рука была чужой.
Пускай кто-нибудь придет и ее спасет. Кто-нибудь. Не она побежит спасать мир, а сам мир уже что-то сделает.
Но миру как всегда было плевать. Сашу все больше покрывало льдом. Колени подгибались, хотелось сесть, закрыть глаза. От моргания становилось только холоднее. Поэтому она стояла, прислонившись к дереву, и смотрела перед собой.