Аня
– Макс, привет!
Наверное, он ужасно удивился. Мы не разговаривали, по крайней мере, месяц – с того самого вечера, когда он пошел меня провожать, а потом напился, как зонтик.
– Рад тебя слышать, – сухо сказал он. – По делу или просто так?
– По делу.
– Это хорошо! – почему-то обрадовался он. – Каждый человек должен заниматься своим делом.
– У меня к тебе огромная просьба. У нас в отделении лежит один гм… раненый. Он в коме. И никто его не ищет… почему-то.
– А я при чем? – отстраненно поинтересовался тот, кто когда-то считал себя самым близким мне человеком.
Впрочем, я сама от него ушла. Так чего теперь, спрашивается, выдавать на-гора претензии?
– Я думала, ты можешь помочь.
– Как?
Мы оба немного помолчали, а потом его голос смягчился:
– Ань, ты по делу говори, а? У меня тут клиент с минуты на минуту в скайпе объявится, так что давай без этих цирлих-манирлих.
Мне сразу полегчало: все-таки Макс замечательный.
– У него не было никаких документов, только телефон. Он разбит вдребезги – лежал в нагрудном кармане. В этот телефон как раз самый большой осколок и угодил. Если бы не он, то мы вряд ли вообще бы его спасли…
– Мурзик, я же сказал: давай по делу!
– Он не работает. Телефон.
– Блондинка, карточку в другой телефон вставить пробовала? – спросил он, видимо уже от души веселясь.
– Фу, какой ты злой! Конечно пробовала. Только она тоже того… не работает.
– И что с ней такое?
– А я знаю? Я руку могу починить, ногу, голову, в конце концов, хотя это не моя специальность. Сердце запустить. А карточки я реанимировать не умею!
– А от нее хоть что-то осталось?
– Осталось, – сказала я осторожно.
Вообще-то карточка тоже была в довольно плачевном состоянии. Но это был, можно сказать, мой последний шанс как-то повлиять на ситуацию. Тот, о котором я думала постоянно, он был чей-то сын, брат… может быть, даже муж… Хотя обручального кольца у него не было, но все возможно. Я на минуту представила, как я провожаю мужа на войну и… забываю о нем. Он не звонит месяц – а я не волнуюсь. Может такое быть? Вряд ли… хотя отношения у людей разные. И потом, вдруг ОНА – та, которой он дорог, – ищет того, кто так дорог МНЕ? Значит, мы должны действовать вместе, и нечего тут больше рассуждать – нужно, как говорится, трясти – и все. И, как ни крути, выходит, все равно я должна найти хоть кого-то: жену, сестру… любых родственников, которые тоже будут за него бороться. Потому что рано или поздно, если он не очнется, его захотят отключить от системы жизнеобеспечения. Каждый такой больной – это головняк для всего отделения…