Ник заказал выпивку и встал среди толпившихся мужчин у стойки бара. Через некоторое время под звуки барабана на помост, спотыкаясь, выкатился толстый лысый клоун-конферансье с микрофоном в руке.
Его выступление состояло из обычной грубой чепухи и непристойных намеков. Правда, примешивалось еще и некое едкое остроумие, направленное главным образом на посетителей, чего большинство из них не улавливало. Наконец юморист остановился на одной стороне помоста и приступил к своей роли конферансье большого представления, которого, судя по аплодисментам, завсегдатаи ждали с нетерпением.
Все было как обычно. Знаменитые красавицы не первой молодости. Каждый раз, когда конферансье объявлял имя, занавес в конце зала поднимался, и взорам присутствующих представлялась сцена в жанре «ню». Различные упитанные девицы изображали Елену Троянскую, Еву в райском саду и тому подобное.
Время от времени девушки маршировали по подмосткам, демонстрируя свои прелести таким образом, который вряд ли одобрил бы лорд Чемберлен. Все это время клоун комментировал происходящее, болтая непристойности.
Лица сидевших за столиками покрылись потом. В полумраке под подмостками царила похоть: протянутые руки стремились схватить за ноги марширующих девиц.
Наконец на сцену выскочила совершенно голая девица. Выйдя из-за занавеса, она начала медленно и осторожно прогуливаться по подмосткам. Зал замер в молчании. Она полуобернулась. Зал погрузился в темноту, а яркий свет прожектора осветил ее ягодицы.
— Десять тысяч вольт! — провозгласил конферансье, и свет в зале зажегся снова. Зал огласился хохотом.
Ник обернулся, потянулся за своим стаканом — и тут он обнаружил, что в нескольких футах от него стоит и смотрит на него Молли. Ей было где-то под тридцать. Ярко-рыжие волосы гармонировали с зеленым платьем, подчеркивающим достоинства ее фигуры, которая все еще оставалась соблазнительной. В лице ее угадывалась сила и некоторая надменность. Однако когда она взглянула на Ника, лицо излучало неподдельную радость.
— Давно не виделись с тобой, Ник.
— Очень давно. — Он взял ее руки и крепко их пожал. — Я уезжал на год. Учился.
— Я слышала. Говорят, что ты теперь детектив-сержант.
— Правильно. В Центральном отделении. Можно, я угощу тебя?
Она отрицательно покачала головой:
— Не здесь. Здесь все предназначено строго для этих рож. И это относится также к напиткам, к барахлу, которое мы им продаем. Давай поднимемся в мой кабинет.
Она прошла между столиками, обмениваясь там и тут несколькими словами с посетителями, поднялась на несколько ступенек за сценой и вошла в дверь с надписью: «Служебное помещение». Они прошли через комнату, служившую гримерной для девиц, и наконец приблизились к другой двери, которая привела их в маленькую и довольно строго меблированную комнату со шкафчиками, письменным столом и несколькими телефонами.