— Вас осаждают поклонники?
— Я их не замечаю.
— Может, зря?
— Позвольте мне самой распоряжаться моей судьбой, — оставив перевернутую книгу на скамейке, Полина встала и раскрыла над моей головой солнечный зонтик.
Солнца не было и в помине, но в серовато — белом душном мареве предметы светлых тонов стали для меня ослепительно яркими, и я болезненно жмурился.
— Я собираюсь пригласить вас на прогулку. — Полина улыбнулась, не сводя с меня глаз. — Как на это смотрите?
— Вся моя жизнь с недавних пор — прогулка, и разбавляется она лишь только сном, — с ностальгической грустью сообщил я.
— Но от верховых вояжей, думаю, отвыкли. Поездка в горы не покажется вам скучной?
— Лошади меня не любят, — я принял ее предложение за издевку.
Полина промолчала, но нескрываемая хитринка в ее глазах намекала на ждущий меня сюрприз.
Она провела меня через сад к конюшне. Я подождал в отдалении, чтобы лошади не встревожились, почуяв вампира. Полина вывела под уздцы двух оседланных лошадей — серую в яблоках кобылу и гнедого коня со свекольным оттенком шерсти.
— Корнета мне подарил отец, — на Полину внезапно накатила грусть: когда она предложила мне взять уздечку гнедого коня, ее искристые глаза померкли. — Знайте, мой отец был первым вампиром, с которым я сражалась… правда, понарошку. Он много ездил на Корнете. Не сомневаюсь, что конь примет и вас.
Я взял уздечку и подвел коня к себе. Корнет занервничал, все-таки привык он к запаху другого существа моей породы. В нем будто тоже всколыхнулась печаль, как и в Полине, он помнил своего хозяина и, должно быть, тосковал по нему. Заложив уши и раздувая ноздри, Корнет яростно косил на меня побагровевшими глазами. Я не двигался и не говорил с ним, ждал, пока он привыкнет ко мне, смирится. И он быстро успокоился, не попытался укусить или лягнуть меня.
— Куда поедем? — поинтересовался я, спокойно, без прыжка, взобравшись в седло.
— Туда, где нас не обнаружат ни ваши, ни наши, — ответила Полина, восседая на серой кобыле. — Вы, Тихон, как хозяин сих земель, должны знать такой приют любовников. Вы станете моим проводником.
— Как догадались, что я живу не один? — удивился я.
— Женская интуиция, — Полина хлопнула беспокойную кобылу по шее ладонью. — Угомонись, Графиня.
— Не боитесь следовать за мной? Напомню — вы не готовы защищаться.
— А разве вы меня не защитите?
Ее вопрос остался без ответа. Я подогнал коня и мы поскакали к лесу.
Вместо романтической неторопливой прогулки мы ввязались в буйную скачку. Пролетая на Корнете по узкой лесной дороге, я задыхался от восторга. Пьянящее чувство свободы, которое не испытывал я с тех пор, как в последний раз объезжал поместные деревни верхом на Данте, играло во мне, словно только что откупоренное шампанское. Радость от настоящей дружбы с живым существом, так на меня непохожим, но верным, послушным и не ожидающим от меня пакости, согрела мое сердце. Забыв о собственной выносливости и силе, я наслаждаться этими качествами коня и вновь чувствовал себя человеком. Время от времени я оглядывался на Полину и видел, как она улыбается мне. А может, я счастливым выражением лица, а иногда и беспричинным хохотом, сам провоцировал ее улыбку.