— Знаешь, мне хотелось бы с тобой кое-что обсудить.
— Обсудим завтра, — проговорила Маша и, забравшись в постель, быстро стащила с него пижаму, а потом стала обнимать и целовать Джона с такой неистовой силой, с такой страстью, что с ней не могла бы сравниться ни одна американская секс-звезда.
— О, Мари! — стонал Джон. — Я столько лет тебя ждал.
— Оказалось, что я тоже, — отрываясь на секунду от Джона, искренне отозвалась Маша.
— Тетя Маша, Рой пригласил меня в «Оливковый сад».
— Что это?
— Так называется ресторан.
«Почти Эдем», — подумала Маша и, не удержавшись, съехидничала:
— Это после бильярдной комнаты? — Она не могла отделаться от женской ревности даже к собственной племяннице. Джон ничего ей не рассказал. Оксана тоже.
— Я не была там, — с обидой в голосе возразила девушка. — А «Оливковый сад» — это ресторан с итальянской кухней.
— Ты любишь пасту? Но учти, от нее толстеют.
Оксана, конечно же, не знала, что так называют макароны. Она даже не потрудилась выяснить, что такое паста.
— Нет, просто мне нравится куда-нибудь ходить по вечерам. Не сидеть же дома! — возмутилась девушка.
— Конечно, — поддержала ее Маша, — хотя лично я предпочла бы после всех дневных развлечений принять ванну, вытянуть ноги в удобном мягком кресле и посидеть дома. Только…
— Что? — вскинулась Оксана.
— Тебе не хотелось бы меня спросить «про это?»
— Что ты? — Оксана, поняв, залилась краской. — Мы же идем просто в ресторан.
— Удачного вечера, — вновь по-американски пожелала она Оксане хорошо развлечься и подумала, что не откажет себе в удовольствии в это время заняться любовью с Джоном.
«Может быть, снова попробовать этот одеколон», — вспомнила Маша „напиток любви”, как она назвала про себя бурбон. Джон дал ей рецепт: сначала положить лед, а потом разбавить бурбон содовой. Получалось очень вкусно. Отхлебнув из стакана с толстым дном, Маша неожиданно для себя задремала.
Проснулась она от того, что чья-то теплая рука ласкала ей грудь. Открыв глаза, Мария увидела склонившегося над ней Джона.
— Ты уже вернулся с работы? — сквозь сон спросила Маша и, когда он понес ее к себе в спальню, подумала: «Сколько же у этого человека сил и терпения, если после утренних экскурсий по Брэнсону он уехал на свой шестьдесят пятый километр и, оттрубив смену в госпитале, еще тащит меня по лестнице на второй этаж». Раскрасавец Олег заставил бы ее жарить ему мясо, чистить картошку, а сам, уткнувшись в телек, смотрел бы спортивные передачи и охал бы целый вечер, что как вол работает на нее. А не дай Бог, зазвонил бы телефон. Тогда, закрывшись в ванной с трубкой, он целый вечер обсуждал бы «важные деловые проблемы». Это в лучшем случае. В худшем — поцеловав ее на прощание в лобик, объявил бы, что исчезает на минутку. И исчез бы на всю ночь.