Я сказал. Ему, видно, хотелось поболтать с кем-нибудь, а тут мы еще так похожи. Рядом было место пустое, он присел. Разговорились… Слушай, можно еще сигару? — прервался Жуков, который по мере рассказа все сильнее волновался.
— Хоть две, — сказал Виктор.
— Слушай дальше. — Виталий глубоко затянулся. — Звали его Рома. По-ихнему — Рамазан. Он приехал из Туркмении. Сказал, что занимается бизнесом. В Москву прилетел еще три часа назад, а его не встретили. Он так и сказал: «Наши ребята не слишком пунктуальны». Он звонил приятелям, но в той квартире все не брали трубку. Однако ему не столько нужны были его товарищи в Москве, сколько на пару дней место, где остановиться и решить свои дела. Он назвал их «бизнес-разведкой». Кстати, по-русски он говорил вполне чисто, если не считать, конечно, особенного такого акцента. Мой знакомый из Ташкента, хотя и русский, очень похоже разговаривает. Я спросил его, почему он не поедет в гостиницу, а он сказал, что его в прошлый раз в гостинице не за того приняли, и он сутки в ментовке просидел. Сказал, что еще будет звонить по всем московским знакомым и попросится на ночлег. Я работал по графику «сутки — двое дома» и как раз был со смены. Я возьми и предложи ему: «Поехали ко мне, комната большая». Сам не знаю, чем он так меня к себе расположил. Скорее тем, что мы были с ним так похожи. Почти как близнецы. У него волосы были темно-каштановые, у меня и то темнее. Мы даже пару раз принимались из-за этого смеяться. Нет, честное слово, прикольный случай. — Жуков остановился, чтобы зажечь потухшую сигарку.
Пользуясь заминкой, Коляев сказал:
— Всех людей можно разделить на несколько типов внешности. Их не так уж много, между прочим. Помню, в серии «Секретных материалов», где компьютерная система здания людей убивала, был один чернокожий — ну вылитый один наш певец. Только черный. Довольно забавно.
«Довольно забавно» Коляев произнес, как если бы хотел сказать: «Какого только дерьма не бывает». Он был похож на робота, который притворяется человеком.
— Этот Рома согласился, когда узнал, что у меня в комнате трубка параллельного телефона и хозяйка возражать не станет. «Я скажу ей, что я твой брат», — придумал он. Сказал, что заплатит мне долларов двадцать, — и я не стал отказываться.
Я забрал свои пять литров спирта у ларечника, и мы поехали на электричке. Возле дома зашли на базарчик, и он набрал продуктов. Я предложил взять выпить, но он отказался.
Пришли ко мне. У меня там столик на колесиках в комнате. Присели, поели. Меня в сон потянуло: ведь я был после смены. Вроде и место есть — кроме дивана, у меня еще раскладушка. А Рома предложил «взбодриться». Он достал из своей дорожной сумки откуда-то из тайничка кусочек полиэтилена, а в нем была темная горошина — опиум. Мы старушку мою отправили за бутылкой, а сами на кухне успели покурить его. Знаешь, кайфа никакого. Просто такая приятная бодрость. У меня сердце стало колотиться, как после двойного кофе… Что? Что ты так смотришь, Витя?