— Батюшки, Вероника! Какими судьбами? А это кто с тобой?
— Может, пустишь для начала? — устало улыбнулась я.
— Ой, ну конечно, проходите! Я сейчас, только в порядок себя приведу.
Она куда-то убежала, а мы с Сашей вошли в квартиру и начали раздеваться. Мальчик вел себя совершенно спокойно, с любопытством озирался по сторонам, и по его лицу нельзя было сказать, что сегодня ему довелось так много увидеть и пережить.
— Это и есть чеченский тыл? — спросил он шепотом.
— Не совсем. — Я начала расчесывать его примятые шапочкой волосы. — Это явочная квартира для разведчиков. Некоторое время тебе придется побыть здесь с Любой.
— А она не сбежит?
— Не думаю.
Вернулась Люба с зачесанными назад мокрыми волосами, оглядела Сашу с головы до ног и спросила:
— Так кто этот маленький гражданин?
— Я ее сын, — важно бросил он, кивнув в мою сторону.
— Сын?! — Она вытаращила на меня глаза. — Это что, плод твоей сумасшедшей любви? Когда ж ты успела — и двух дней не прошло?
— Он мой приемный сын, — пояснила я. — Потом все объясню. Нам нужно поговорить.
Мы прошли в комнату, мальчик сразу же уселся к телевизору и начал переключать пультом каналы, а мы с подругой уединились в углу на диване. Люба мне очень нравилась, она была веселой и энергичной девушкой, довольно умной и сообразительной для своих двадцати лет. Она была надежным и честным помощником, я никогда не боялась оставлять на нее свой офис, зная, что она прекрасно со всем справится и никогда не побеспокоит меня по пустякам. Этой осенью я отправила ее учиться на вечернее отделении Высшей экономической школы за счет фирмы, чтобы по окончании она заняла мое место, ибо сама я к тому времени рассчитывала выйти замуж и заняться наконец воспитанием собственных детей.
— Послушай, Люба, — начала я не очень приятный для меня разговор, — кажется, я попала в очень нехорошую историю…
— Опять? — Она укоризненно посмотрела на меня. — Ты же только две недоели назад еле выкарабкалась из одной. Совсем себя не бережешь, Вероника.
— Я не виновата, — вздохнула я.
— Дай угадаю: это из-за того мужчины, о котором ты говорила утром?
Я только опустила глаза.
— Не пойму я тебя, Ника, — улыбнулась Люба, — с виду ты вроде нормальная, а внутри у тебя словно черт сидит. И где ты умудряешься находить все эти неприятности? Ну почему бы тебе не жить как все, как я, например? Ты что, убила того мужчину?
— Если бы, — тоскливо вздохнула я, понимая, что она во всем права. — Видишь ли, он оказался подонком.
— А где были твои глаза, когда ты с ним знакомилась?
— У него ведь на лбу это не написано.