— Если бы я помнил, — с досадой ответил я.
— Не помнишь, значит, — шаман медленно повернулся, наконец-то его «свернутая» голова заняла по отношению к телу нужное положение. — А ты вспомнить-то пробовал?
— Не то чтобы пробовал, — честно признался я, — просто иногда я вижу что-то наподобие снов о прошлой жизни, но, очнувшись, ничего не могу вспомнить.
— Совсем ничего? Почему ты тогда так уверен, что грезы твои не вымысел, а именно воспоминания?
— Не знаю. Но это единственное, в чем я уверен. А еще — я совершенно не помню своего прошлого здесь: ни Дома, где родился и вырос, ни семьи, ни детства, ни друзей. Сколько ни пытался припоминать — все выходит к тому, что я вечно мотался по дорогам. Азия сказала, что новам после обращения стирают память, возможно со мной случилось что-то подобное…
— Память не карандаш и ее не так-то просто стереть. Ее можно спрятать, загнать в самые дальние глубины сознания, но не уничтожить совсем. Подойди сюда, — глаза шамана вспыхнули, как фонари, и я послушно сделал шаг навстречу шаману, — сядь и посмотри на меня.
Я сел на скрещенные ноги напротив Уля, уставился прямо ему в глаза. Неужели этот странный старик-сова сумеет мне чем-то помочь? Это было бы очень кстати…
Черные узкие зрачки шамана разошлись в стороны, округлились, скрыв желтизну радужек, а потом в их непроглядной тьме задвигались какие-то тени, картинки и силуэты. Чем четче они становились, тем яснее я понимал, что все увиденное мне знакомо, как дежа вю…
… — Спортсмен и оружием интересуетесь, — похвалил зачем-то Дмитрий Павлович, сосредоточенно оглядев меня с головы до ног. Он помолчал несколько секунд, раздумывая о чем-то, а потом добавил, понизив голос. — Все же я переживаю за вашу травму и чувствую себя виноватым. Позвольте мне перестраховаться, — он встал, достал из ящика шприц, — антибиотик…
— Это не обязательно, — отмахнулся я, — уверен, что перекиси и зеленки мне вполне хватит.
— Нет уж, позвольте перебдеть, я же теперь в ответе за вашу судьбу. Закатайте рукав!
Старик так нервничал, что мне пришлось согласиться, чтобы его, ненароком, удар от переживаний не хватил. Что ж я, какого-то укола не переживу?
И тут, как говорят, сработала народная мудрость «не зарекайся»…
…Очнувшись, в первый миг осознания окружающей реальности я почему-то первым делом вспомнил всех переловленных мной в детстве лягушек и пересаженных в стеклянные банки. Наверное, на меня низошла кара за всех замученных, засушенных, забытых в банках земноводных, и я сам теперь на своей шкуре мог ощутить все, что чувствовали когда-то они…