Писцы, которых космодесантники нашли на выходе из туннеля, разочаровали его. Сначала Склир спугнул их из укрытия, разнеся его в щебень выстрелом из гранатомёта. Затем, пока Акрор шёл к смертным, боевые братья отучали их бегать, ломая ноги. Особой нужды по-настоящему пытать писцов перед тем, как они заговорят, не было, но капитан всё равно не стал сдерживаться. И тогда смертные провизжали ему, что комбинацию к двери на подземные уровни знают только старшие служители библиариума. И то, что никто из пытаемых к таковым не относится.
Что ж, те писцы умерли скверно. Им открылись сокровенные глубины страданий.
На последнем этапе охоты отряд перешел на тепловое видение. Несмотря на крайне густой туман, беглецы ясно вырисовывались впереди. Тепловой след сначала сливался в далекое пятно разгорячённых тел, но по мере приближения к писцам постепенно выделились отдельные силуэты. Акрор даже смог насладиться экспрессией жестов, которыми обменивались писцы, наткнувшиеся на кенотаф и пытавшиеся отыскать способ скорее обойти преграду. В тот момент капитан удержал отряд от атаки, забавляясь тем, как смертные хватаются за надежду, которой суждено обернуться досадным миражом. Впрочем, они учились на ходу. Истина наносила беглецам резкие, жестокие удары, выбивая почву веры из-под ног. Ещё пара минут, и они придут к осознанию правды в её упрощенном виде.
Но Акрора не устроит приблизительное понимание истины. Смертным придется окунуться в реальность страданий, поскольку истинное постижение приходит с опытом, а не путём принятия на веру чужих теорий. Он обучит их. Заучит до смерти. Но сначала писцы расскажут, как проникнуть в сердце библиариума.
— Взять их, — скомандовал капитан. — Никого не убивать, пока не определим, кто для нас важен.
Воины Роты Страдания обогнули кенотаф, и тут же Акрор заметил на визоре нечто странное. Писцы разом бросились в сторону, а прямо за ними в тумане виднелось какое-то размытое движение. При этом никакого теплового следа. Капитан моргнул.
— Что… — начал он.
Раздался звук, напоминающий грохот болтерного огня, плотного и мощного. Но заряды, вылетавшие из нескольких стволов, словно рождались из самого тумана, расчерчивали воздух пламенными стрелами, смертельными, но не обжигающими, и оставляли за собой следы, напоминавшие призрачные раны. Болты вонзились в Плиона и Крака, разбивая наплечники и шлемы, окутывая тела едким холодным пламенем. Оба воина даже не успели понять, что произошло, когда их собственная кровь хлынула наружу, унося с собой осколки костей. Десантники рухнули, полностью уничтоженные — нечего было спасать, они сгинули, словно никогда не существовали, их наследие осталось лишь в памяти боевых братьев.