Грузинцев подошел к Чемизову.
Палей заскочил в палатку и тут же появился с чемоданом и спальным мешком. Он сбежал вниз, к грузовикам.
— Что это за фрукт? — спросил Чемизов.
— Стервец один, — нехотя ответил Грузинцев и прошел с Левой в камералку.
Петрович и Посохов понравились Чемизову. Новые интересы, разговоры, дела окружили его.
Лева бросил на стол пачки газет, журналов, книг, писем.
— Вот это хорошо, — обрадовался Грузинцев. — А то мы уже одичали: ни газет, ни кино.
Получили письмо и сестры.
Несясь к палатке, они вырывали его друг у друга, пока обе не налетели на пенек и не рухнули в траву. С хохотом нырнули они в свой полотняный домик.
— Батин почерк!
— Наконец-то тронулся лед!
— Наверное, грозное послание!
— Папа... У него душа большая!
— Да скорее распечатывай!
Сестры уселись на спальном мешке, ноги — калачиком. Склонились над письмом, голова прижалась к голове, черные волосы спутались с белокурыми.
Буквы крупные, тщательно выписанные. Сестры помнили, как отец, бывало, писал родным. Он не писал, а весь вечер трудился, долго обмозговывая каждую фразу, подыскивая весомые слова, переписывая набело.
— «Вы перевели нам взятую тысячу рублей, — читала Ася вслух. — Я весьма этому рад. Не денежным знакам я рад. Когда Вы прибудете к Тихому океану, я верну их Вам. Я горжусь тем, что мои дочери так участвуют в полезном Труде на благо общества, что Государство, наша великая Держава выплачивает им такие солидные суммы. Я уважаю Вас за это. Труд — это самая верная дорога в жизни».
— Любит батя завернуть торжественное словцо! Философ! — Славка засмеялась. — Смотри: «Вас, Вы» с большой буквы. И любимые слова тоже с большой буквы.
— Помнишь, как он сказал: «В семнадцать лет я был стрелочником государства нашего!..» Но слушай дальше! — И Ася продолжала:
— «Теперь я перехожу к наиглавнейшему. Ася, Ярослава! Я всегда восставал против Вашей затеи с морем. Но коли уж Вы отважились вступить, вопреки родительской воле на этот путь, то доводите дело до конца. Не в моей натуре уважать болтунов, а кроме этого, весь городишко наш знает, куда Вы и зачем двинулись. Я не хочу, чтобы Вы превратились в предмет насмешки. Дело Вы затеяли серьезное, а посему действуйте твердо и до победного конца. Стойте на страже своей Чести...»
— Смирился! Простил! — воскликнула Ася. — Теперь хочешь не хочешь, а добивайся своего. Иначе какими же глазами будем смотреть на отца? Вернуться жалкими, побитыми? Нет уж, не бывать этому!
Славка нахмурилась, молчала, дергала шнурок на ботинке.
— Ты что помрачнела? — с подозрением спросила Ася.