Чемизов быстро вернулся домой и с наслаждением сел к столу. Закрыл лицо ладонями...
Далекая счастливая вокзальная ночь! Дорога... Дорога с ними! И замелькала страна мимо окон вагона, и запахли букеты, которые он передавал сестрам через проводника. И во тьме в летящем снеге неслись в Калары журавли, неслись — кричали. И цветы трепетали под ветром на сопке язычками пламени. И мерцали Асины глаза, а сквозь дым костра проступали Славкины волосы, и опять светились оленьи Асины глаза. И мучила горечь разлуки...
И вдруг ясно прозвучал дорогой голос: «Я вспомню вас где-нибудь на Ревущих широтах, стоя на палубе».
Все это, когда-то вошедшее в душу и ставшее частью ее, сейчас рвалось в певучие строки, звенело рифмами.
Лев Чемизов плыл по своему морю...
Стояли прохладные хмурые дни. Солнце закрывали несущиеся темные тучи. Однажды утром лагерь снялся и спустился вниз по Чаре на новое место.
Резко изменилась за эти дни Славка. Внешне она была спокойна, но от ее спокойствия и молчания веяло суровостью и холодом. Целые дни ходили они с Петровичем по сопкам, по тайге, ходили молча, неустанно, душевно сблизившись, понимая друг друга без слов. И почему-то Славка чувствовала себя с ним легко и просто. Идя по заданному азимуту, исследуя камни, глыбы и обнажения, они скупо переговаривались только о том, что касалось работы. Но в каждом их движении, каждом взгляде, редком слове чувствовалась забота друг о друге, какая-то скрытая, внутренняя теплота.
Иногда они вечерами, перед сном, сидели у костра, пили чай и молчали.
Славка и сама не понимала, почему ей так легко с Петровичем и почему она тосковала, если долго не видела его. Очень хорошо, что он ни о чем не расспрашивал, не пытался развеселить, утешить ее.
В этот день шли они по сопке, как всегда, углубленные в работу.
Высокая сопка густо заросла осинами, березами, лиственницами. Под ними было сумрачно и прохладно. Под ногами пружинил толстый слой бурых листьев. В зеленом сумраке всюду выпирали из земли огромные камни, порой нагромождения скал, обросших мхом. Кое-где скупо сочилась вода.
В одном месте Славка увидела длинную, глубокую промоину. В памяти возникли другая промоина, и бушующий во тьме поток, и крики людей, тащивших ящики, мешки, бочки.
И тут же ей почему-то припомнилась лесная история, рассказанная в палатке оленеводом. Из-под камня глухо кричал мальчик, а вокруг в отчаянии бегал отец, бросался на скалу, бил по ней кулаками.
Так сейчас заметалась и она от поразившей ее мысли.
Это она, Славка, виновата в гибели Анатолия!