— Она тебе нужна на ферме?
— Очень нужна.
— Незаменима? — осклабился директор.
— Незаменима.
— Ну и пускай работает. Тоже проблему нашел.
Колоколов изумился. Для Татаурова было все равно: воровка Ася или честная, выгнать ее или оставить.
— Слушай, Колоколов, нам нужно подумать о разведении белоснежных лисиц. Их вывели в Бакурианском зверосовхозе, — озабоченно и громко заговорил Татауров. В глазах его загорелся азарт. — Любопытный зверь, я тебе скажу. Ты видел этих белоснежных? — Он совсем оживился. — Белый волосяной покров с рисунком из черных пятен. Пятна расположены на концах лап, на морде, на хребте...
...Труднее оказалось с Коноплевой. Директор школы, признавая, что педагог она плохой, все же не отпускал ее. Просто так, из упрямства не отпускал. Асе и Колоколову пришлось раза два побывать в райкоме партии, пока все утряслось.
Когда Ася и Славка пришли к Ие и сказали ей об этом, с ней вдруг случилось непонятное. Вместо радости она почувствовала горечь и какую-то непонятную грусть.
Сестры стояли среди замусоренной комнаты с бугристыми, голыми стенами, а она растерянно сидела на кровати и смотрела на них. Сквозь слезы они виделись как в тумане.
Ей подумалось, что давным-давно и она была такой же, да только не сумела сохранить себя, свою душу, и теперь ей предстоит трудное: вернуться к самой себе. И еще ей показалось, что здесь, в Чапо, не такие уж плохие люди, а это, скорее, она была плохой. И совсем странное произошло дальше. Она поймала себя на том, что ей не хочется уезжать. Но это продолжалось только миг.
Она вскочила, засуетилась, загремела табуретами с дырками от выпавших сучков.
— Садитесь, девочки, садитесь!
— Что, от радости готова до потолка прыгать? — воскликнула Славка.
Ия остановилась перед сестрами — худая, с дергающимся уголком крашеного рта. Она смущенно, неуверенно ответила:
— Не знаю... Право, не знаю... Уезжать, конечно, нужно... Обязательно... Да вы раздевайтесь! Чаю попьем! — она бросилась к печке, но печка была холодной, закопченный чайник пустым, а стаканы немытыми. «Да и сахару нет», — вспомнила она и прошептала:
— А, черт!
— Ты не суетись! — остановила ее Славка.
— Посидим так, — добавила Ася.
Сестры сели к столу. Ия, стыдясь своего неуютного жилья, торопливо смахнула со стола какие-то крошки и тоже села. Но тут же вскочила, взяла с подоконника консервную банку-пепельницу, пачку папирос.
— Вы уж, девочки, не ругайте меня, — умоляюще попросила она. — Но, честное слово, сегодня я не могу... А вообще-то обязательно брошу! Обязательно!
— Да соси уж, ладно! — Славка усадила ее рядом. — Где-то я читала, что целовать курящую женщину — это все равно что лизать пепельницу!