– Объясняли, госпожа.
– Ну вот. Эволюция есть совокупность средств, при помощи которых планетарный организм приспосабливается к изменениям в окружающей среде. Если солнце начало давать больше тепла, жизненные формы планеты должны соответственно измениться, то есть научиться поглощать избыток тепла и компенсировать его за счет своего тела. Помнишь классический пример с Миром Ромашек?
– Но на поверхности той планеты существовал всего один вид, – ответила Ванму. – Когда солнце особенно жарило, набирали рост белые ромашки, чтобы отражать свет звезды обратно в пространство. Когда солнце вдруг остывало, силу приобретали темные ромашки – они поглощали свет и превращали его в тепло.
Ванму с гордостью подумала про себя, что кое-что еще помнит.
– Нет, нет, нет, – помотала головой Цин-чжао. – Естественно, ты упустила самую суть. А дело все в том, что, даже когда численно преобладали белые цветы, где-то должны были оставаться ромашки темного цвета. И наоборот, когда мир погружался во тьму, белые ромашки не могли вымереть все до единой. Эволюция не может по малейшему требованию выдавать новые виды животного и растительного мира. Она создает новые виды постоянно: передаются гены, на организмы влияет радиация, распространяются всевозможные вирусы. Не может существовать такого вида, который бы давал один породистый приплод. Обязательно должно присутствовать отклонение от нормы.
Ванму не уловила связи, и непонимание, должно быть, отразилось у нее на лице.
– Стало быть, я все еще твой учитель? Должна ли я выполнять свою часть договора, хотя своих обязательств ты не исполнила?
«Да, да, прошу тебя, – молча взмолилась Ванму. – Я буду вечно прислуживать тебе, если только ты поможешь отцу в работе».
– До тех пор пока какой-то вид, постоянно скрещиваясь, существует в замкнутой среде, – продолжала Цин-чжао, – представители его, говоря языком генетики, не подвержены резким изменениям; их гены постоянно мешаются с генами других представителей того же вида, поэтому изменения протекают весьма плавно, с каждым новым поколением охватывая все население. Но бывает и так, что окружающая среда ставит вид в такие условия, когда только единицы оказываются способными сопротивляться, а остальные, у которых отсутствует помогающая выжить черта, поголовно вымирают. И тогда эта новая черта из случайного фактора становится универсальным признаком нового вида. Это и есть основной закон науки гайалогии: постоянные генетические отклонения составляют основу для сохранения жизни как таковой. Но, судя по этим документам, на планете Лузитания существует абсурдно малое число видов. Возможности для генетических изменений отсутствуют, потому что эти невероятные вирусы постоянно противостоят всяким переменам. Такая система не только не способна эволюционировать, но и невозможна в принципе – всякая жизнь в ней должна быстро прекратиться. Животные формы лишены способности к адаптации.