Хань Фэй-цзы закрыл лицо руками и, оплакивая свою дочь, вышел из комнаты. Нельзя убедить ее, пока она слышит голоса богов. Но, возможно, если Лузитания пришлет им вирус, если боги умолкнут, она прислушается к его доводам. Может быть, он еще вернет ее к реальности.
Они сидели внутри космического корабля, внешне больше походившего на две металлические плошки, поставленные друг на друга, в боку одной из которых проделана небольшая дверь. По проекту Джейн, в точности скопированному Королевой Улья и ее рабочими, все приборы находились снаружи судна. Но даже ощетинившийся всевозможными датчиками и сенсорами, этот корабль не имел аналогов во Вселенной. Он был очень маленьким, а какие-либо двигатели отсутствовали. Единственной силой, которая понесет судно прочь с планеты, была айю, взятая на борт Эндером.
Эндер, Миро, Эла уселись в кружок, лицом друг к другу. Всего кресел было шесть, потому что Джейн предусмотрительно установила в салоне дополнительные посадочные места, на случай если в будущем судно придется использовать еще раз для транспортировки с планеты на планету большего количества людей.
Время прощаний миновало. На посадочном поле собрались сестры, братья, всевозможные родственники и просто друзья. Вот только одна женщина все-таки не пришла, причинив Эндеру ни с чем не сравнимую боль. Новинья. Его жена. Мать Миро и Элы. Она не участвовала в проекте. Расставаясь, он жалел только об этом.
Их переполняли страх и волнение, надежда и неверие. Может быть, через несколько мгновений они погибнут. А может быть, через несколько секунд бутылочки в руках у Элы наполнятся вирусами, которые спасут две огромные планеты. Им суждено первыми отправиться в полет, который выведет сразу две разумные расы из-под угрозы молекулярного дезинтегратора.
А может быть, они превратятся в трех глупцов, которые никуда не улетят с заросшего травой поля, раскинувшегося сразу за изгородью человеческой колонии на планете Лузитания. Они будут сидеть внутри и ждать, пока жара и духота не выгонят их наружу. Естественно, никто из провожающих смеяться не будет, но зато потом над ними будет насмехаться весь Милагре. Этот невеселый смех будет означать, что надежды на спасение нет, что свободы им не видать, а страх все больше и больше будет завладевать людьми, пока не явится смерть в одном из своих многочисленных обличий.
– Ты здесь, Джейн? – спросил Эндер.
Голос в его ухе прозвучал очень тихо:
– Когда мы полетим, у меня не останется резервов на разговоры с тобой.
– Ты будешь с нами, только ничего не сможешь сказать, – догадался Эндер. – А как я пойму, что ты тоже перешла во Вне-мир?