— Я слышал о большом несчастий, сэр, с тех пор как моя лодка пристала к берегу, — начал он. — Говорят, что капитан убит, а тело его унесено в море. Правда ли это?
— Непонятное происшествие, Дрэк, — отвечал Герберт Дэн. — Но я боюсь, что это слишком справедливо. Тело не найдено. Целое утро его искали баграми.
— Я видел, — отвечал Дрэк. — Кто на него напал?
— Вот в этом-то и вопрос.
— Там в деревне говорят, что оказалось, будто это не слуга капитана, которого сначала взяли за это.
— Я знаю, что это говорили. По крайней мере я в этом не сомневаюсь.
— А я, может быть, могу несколько это дело разъяснить, только немного.
— Вы? — сказал Герберт, смотря на Дрэка.
— Да, я. Я ходил в Нёт-Кэп, мне хотелось поговорить с старым… то есть… то есть… я шел по дороге мимо замка…
— Это все равно, говорите, Дрэк, — многозначительно перебил Герберт Дэн, видя замешательство этого человека. — Вы ходили в Нёт-Кэп совещаться с этим старым грешником Бичером, вот простыми словами, что вы хотели сказать. Но если бы я видел собственными глазами, как вы везли полную лодку контрабанды, вам нечего меня бояться. Я не таможенный и не вмешиваюсь в чужие дела.
— Ну, я ходил к старику Бичеру, — сознался Дрэк, — по только для того, чтоб поболтать, право, ни для чего другого. Я остался там дольше, нежели думал, и возвращался скорым шагом, боясь, чтобы лодка не ушла в море без меня, когда услыхал голоса ссорившихся. Я шел по утесам — я хожу больше тут, чем по дороге — и поравнялся с развалинами капеллы, когда до ушей моих долетели звуки. Они раздавались по направлению из замка, и я повернул посмотреть, что это за шум. На траве, между развалинами и замком, стояли два человека: один говорил громким, сердитым топом; я подошел близко к нему и увидел, что это капитан Дэн. Увидев его, я, разумеется, отошел.
Герберт Дэн молчал несколько минут.
— Где, вы говорите, было это? — спросил он.
— Между развалинами и замком, крошечку поближе, может быть. А другой человек был кто-то чужой.
— Чужой! — невольно повторил Герберт Дэн, вероятно, ожидавший услышать, что это был Рэвенсберд.
— По крайней мере, для меня. Я никогда не видал его прежде. Высокий человек, с каким-то тюком в руках.
— С каким тюком?
— Не знаю; это мог быть ящик или сверток, большой и темный. Он лежал на земле, прежде чем я подошел, но этот человек поднял его и взвалил к себе на спину. Я не останавливался, чтоб рассмотреть, увидев, что другой был капитан. Капитан на него кричал.
— В каких выражениях? — с живостью спросил Герберт. — Не можете ли вспомнить?
— «Как ты смеешь, негодяй?», — больше ничего не мог разобрать. Но когда я уходил, они оба кричали.