– Пришло время расставаться, ребята. Хотелось бы с вами и в следующий раз поехать.
– И мне тоже! – поддержал коллегу Юган. – Это был не рейс, а какое-то путешествие в жерло вулкана.
– Вы нам тоже очень нравитесь, – ответил Брейн. – Милости просим после ужина к нашей хижине. Будут напитки запрещенной крепости.
– Оба-на! А откуда вы их берете? – поинтересовался Юган.
– Приятель, если я скажу, мне придется тебя убить, – ответил Харви, и все засмеялись.
Поднялась бронестенка, открылись ворота, и КТМ заехал на территорию базы.
– Ничего себе, это какие-то маневры что ли? – первым удивился Ляминен.
– Да уж никак не меньше маневров, – согласился Брейн, разглядывая колонну из дюжины транспортов, стоявших на обочине главной галереи – наполовину на проезжей части, а другой половиной прямо на газонах.
Это было невозможно представить, потому что местным за такой прокол начальник базы самолично вырывал ноги при всем честном построении на главном плацу. Все знали, что за порчу газона или, если совсем не повезло, клумбы он спрашивал весьма строго, а потом еще вырывал ноги. А тут целая колонна топтала стриженую траву, и рядом не было ни одного наряда внутренней полиции.
– Даже удивительно! – воскликнул Франтишек. – Может, тут переворот случился, пока нас не было?
– Судя по тому, что машины не нашенские, такое исключать нельзя, – прогнусавил Ольсен.
– Это техника не компании, там армейские эмблемы, – сказал Харви.
– Военная разведка, – обронил Брейн.
– Что?
– Ничего.
– Ну, цыплята, выбираемся из скорлупы! – объявил лейтенант, и бойцы стали развязывать стяжки и отщелкивать замки. Пришло время оставить спасительную бронированную шкуру до следующего раза, хотя нашпигованные осколками и пулями комплекты подлежали уничтожению и к следующему разу бойцов ждали новые комбинезоны – того же размера и с теми же табличками фамилий.
КТМ остановился, и бойцы отделения, попрощавшись с водителем и штурманом, стали выбираться наружу – в мокром от пота обмундировании, выданном на буровой, и с личным оружием в руках.
Ветер охлаждал натруженные мышцы, солнце слепило глаза, и, как бывало и раньше после трудных конвоев, каждый из бойцов чувствовал себя будто заново родившимся.
– Эй, да мы еще на обед попадаем! – сообщил Харви, глянув на часы.
– Значит, попадем, – удовлетворенно кивнул Брейн, который был известен своим пристрастием к приему пищи в специально приспособленных местах.
– Привет, Томас! Привет, ребята! – поприветствовал их кто-то из соседнего блока.
– Привет! – дружно ответило отделение, помахивая руками. Они были счастливы, и они сейчас любили всех и каждого, даже тех, кого еще вчера презирали и не подавали руки из-за нарушения солдатского кодекса.