Реальность, и без того ослабленная чародейскими экзерсисами на’ага, вдруг затрещала, истончаясь, появилось ощущение стылого сквозняка, а по спине побежали ледяные мурашки. На миг даже показалось, что где-то рядом, только сделай шаг, открылись проходы на неведомые простым смертным пути, а какие-то, наоборот, закрылись. Наверное, нечто подобное ощущают чтецы Астрала, использующие самые сильные, самые сложные артефакты для работы с эфиром. Увы, большего понять Олег не успел: такие новые для него грани Силы пропали так же внезапно, как и появились. Зато в воздухе прямо перед ними возникла высокая, ростом под две сажени, серая фигура в рваном монашеском облачении с низко надвинутым капюшоном. Над гостем курился слабый дымок, разнося по округе вонь нечестивой магии Спящих.
– Ловчий! – одними губами сказал Олег, с ужасом понимая, что именно здесь все и закончится. Нет у них ни запасного плана и ни самой возможности драться с такими вот порождениями Бездны. Наступило время умирать. Когда только-только все начало налаживаться, появилась любимая женщина, любимое дело, достойная цель жизни, рядом встали соратники и единомышленники… Мархузова мать, он ведь даже собственного ребенка еще на руках не держал!!!
Словно стараясь усилить эффект, ментальными тисками сжало виски, грудь сдавило, стало трудно дышать. В сознании появился едва слышный, но оттого не менее мерзкий шепоток безумия. Чужого безумия.
– Жри уж давай, покарай тебя Темный Оррис! Не тяни! – откуда-то издалека донесся хрип Айрунга.
Ловчий в ответ усилил давление на разум, выплескивая из себя мириады сводящих с ума образов. Затем поднял лишенные кистей руки на уровень груди, будто маг-дуэлянт перед первым ударом, и… завопил от нечеловеческой боли во всех диапазонах. Прямо над его головой, или что там у него прячется под капюшоном, возник небольшой разрыв в ткани реальности, небольшой провал в иные планы бытия, из которого вылетело белесое, похожее на драконий хвост щупальце с наконечником, который стремительным росчерком пронзил Ловчего между лопаток и вышел в середине груди. Бестелесную тварь не ранить физической атакой, а значит, гибкое «копье» было такой же иллюзией, как и внешность Ловчего. Тварь ударили магией, и магией весьма могучей. Прежде чем Олег, растерявшийся на фоне столь резких изменений на поле боя, успел активировать чары Истинного зрения, Ловчий засветился изнутри холодным обжигающим светом и… взорвался тысячей парящих, точно концентрированная кислота, кусков. А его настоящую сущность, ту, что не видно взглядом и которую могут ощутить лишь тренированные маги, самое его естество, вобрало в себя странное щупальце. Словно элефант из Загорного халифата втягивает хоботом воду, так и вырвавшееся из Астрала нечто втянуло бессмертную Искру Ловчего. После чего молниеносно скрылось на иных планах, закрыв за собой проход.