Поистине, не найти лучшего места для воспитания смирения и долготерпимости!
Я вздохнула, стараясь не упираться опухшим носом в жесткую подушку.
И уснула, как в яму провалилась.
* * *
— Не трогайте меня! Отстаньте!!! Я не хочууууу!!!!!
— Ветряна! Да проснись же!
Я вскочила на кровати, поскуливая и бессмысленно размахивая руками. Кажется, попала даже. Рогнеда терла покрасневшую скулу и поглядывала на меня не добро.
— Чт-то случилось? — заикаясь, спросила я.
— Что, что? — Рогнеда демонстративно скривилась, — орала ты опять, как полоумная! Хотя почему как, сдвинутая и есть! Достала вопить. Еще и руками размахиваешь, как мельница, вот смотри! А я помочь хотела!
— Извини, — я свесила ноги с кровати, обвела взглядом испуганных девчонок, — просто мне… мне кошмар приснился.
— Опять! — Рогнеда презрительно всплеснула руками, — достала ты всех своими кошмарами, малахольная! Достала, понимаешь? По ночам орала, теперь еще и днем. И руками — то зачем размахивать? Драться зачем? Вот так и помогай людям…
— Да заглохни ты, — прикрикнула Ксенька и Рогнеда замолчала. Ксеня сильная, если что, может, и в глаз дать, не постесняется, мне с ней повезло. Рогнеда отошла и стала, сварливо ворча, потирать синяк. Но предусмотрительно отойдя от нас подальше.
Остальные тоже разошлись по своим койкам, кто читать, кто учить.
Я подтянула колени к груди, тоскливо свернувшись в клубочек. И стараясь не смотреть на подругу.
— Ветряна… ты можешь мне рассказать?
Я помотала головой, не поднимая глаз.
— Я… я не помню, Ксеня. Не помню, что снилось. Прости.
Подружка не поверила и вздохнула.
— Ну как хочешь, захочешь- расскажешь. Просто я беспокоюсь за тебя. — снова вздох, — ты стала… странная…
Я усмехнулась.
— Стала? Вот не припомню, когда это я была не странной!
— Ну, это да, — Ксеня криво улыбнулась и сказала еще тише, — но сейчас особенно, Ветряна. Ты не спишь по ночам, я несколько раз видела, как ты стоишь у окна, смотришь… ночью. И… и мне страшно делается. И эти кошмары твои постоянно. Что тебе снится? Почему ты не попросишь у Данины успокоительных капель? Чего ты… боишься, Ветряна?
Я молчала.
Ксенька склонила голову к самому моему уху.
— Это… то самое? — выдохнула она почти неслышно, — Ветряна… это… Зов?
Я судорожно задышала в подушку, пахнувшую плесенью и сыростью.
— Нет! — получилось резче, чем хотелось, громче, чем надо и я испугалась. Пара девочек подняла головы, удивлено на нас посмотрели. Я выдавила улыбку и уставилась подруге в глаза.
— Нет, — уже спокойнее сказала я, — что ты такое говоришь? Это просто кошмары. И потом сейчас день!