— Данила, проникновенно сказала я, — у тебя в руке топор. И ты весьма угрожающе им размахивал!
— Ааа… — парень чуть удивленно осмотрел свое орудие и опустил руку, — так это я не тебе… заходи в дом, чего ты там засела?
— Только я не одна, с подругой, — предупредила я, — и коня надо куда-нибудь поставить. Желательно, чтобы соседи не видели.
— Ворованный что ли? — хмыкнул сын травницы. Мы предпочли в подробности не вдаваться. Данила забрал поводья и подозрительно осмотрел Ксеню.
— Ты уверена, что ей можно доверять? — скептически спросил он у меня.
Подруга оскорблено фыркнула.
— Можем и уйти, — обиделась она, — пошли, Ветряна. убедились, что этот хмырь жив — здоров, и будет! зря ты за него волновалась!
— А я вас не просил за меня волноваться! — огрызнулся он. Ксеня демонстративно отобрала у него поводья и потянула меня к калитке.
— Ну ладно, оставайтесь, — недовольно буркнул Данила, и устало потер глаза, — раз уж пришли…
И поплелся к крылечку. Мы потоптались для вида, привязали Кайроса под навесом, и тоже двинулись в дом.
В доме Данила тревожно выглянул в окно, плотно задернул все занавески, закрыл щеколду на двери и только после этого зажег лучину. Я подавила невольный вздох. Выглядел парень плохо: глаза красные, воспаленные, обведенные темными кругами. Лицо осунувшееся, спина сутулая, словно от непосильной тяжести.
Мы молчали, рассматривая друг друга и не зная с чего начать.
— Почему ты не приходишь в часовню, — осмелилась я, — ты смог что-нибудь узнать?
Парень тяжело опустился на лавку, согнув плечи, как старик.
— Да… я снова их видел.
— И что? — одновременно спросили мы с Ксеней.
— Двоих… уже нет, — мучительно сказал он, — мальчика… и той девочки, дочки старосты. Я видел… видел как их убили. Клинком прямо в сердце!
Мы ахнули. Ксеня зажала рот ладонью, расширившимися глазами смотря на Данилу.
— Пресветлая Матерь… а остальные? Ты видел, кто это сделал?
— Монстр! — с болью сказал парень, — это сделал монстр! Но я не смог его хорошо рассмотреть. На нем был черный балахон с капюшоном. И я его не вижу, он словно в тумане…
Он замолчал, не в силах продолжать. Плечи его опустились еще ниже. Я, поражено, молчала.
Ксеня решительно встала, села на лавку рядом с Данилой и положила руку ему на плечо.
— Ты должен нам все рассказать, — твердо сказала она, — все, до мельчайшей подробности. Там еще остались дети и нужно сделать все, чтобы их спасти. Рассказывай.
Парень покосился на ее ладонь, но убирать не стал. Даже плечи чуть распрямил.
— Там темно, — начал он, — похоже на какой-то склеп… или темницу. Сыро. Вверху окошко, но такое маленькое, что и кошке не пролезть. Единственный выход закрыт тяжелой дубовой дверью с железным засовом снаружи.