— Дети пытаются выбраться?
— Они очень слабы. Их плохо кормят и еще, мне кажется, они чем-то одурманены. Я вижу их глазами и словно сквозь пелену, все плывет, меняется… И я ощущаю дикую слабость и странное желание идти… куда-то.
— Подожди… — я взволновано вскочила, — припоминая, — но у меня тоже было такое! Желание идти, странная слабость, невозможность сопротивляться…
Мы с Данилой поражено переглянулись и сказали одновременно:
— Зов!
— Ну конечно! — парень тоже вскочил, — как же я сразу не догадался! Эти дети слышат Зов, как и мы!
— Может, поэтому их там и заперли? — предположила Ксеня, — чтобы они не ушли по Зову?
— Нет, — покачал головой Данила, — они бояться чего-то совсем другого… и их там убивают. И так страшно… это какой-то ужасный ритуал…
— Что еще ты видел?
— Последний раз я видел все глазами той девочки. Она очнулась перед самым последним моментом… даже понять ничего не успела… только увидела светлые колоны, а потом взмах… и клинок вошел в ее тело…и я умер. То есть она… умерла.
Ксеня сочувственно покачала головой. Неудивительно, что Данила так выглядит. Нам и слушать — то страшно, а он там был. Хотя тем детям еще хуже.
— Что за клинок?
— Тонкий стилет, — пожал плечами парень, — из какого-то светлого материала, похож на костяной. На лезвии не то цветы, не то лоза выточена. У основания рукоятки камень- молочного цвета, непрозрачный.
— Костяной стилет? — удивилась я.
— Да… но в тело входит, как в масло… так тонко, даже боли почти не было…сразу… умерла, — с горечью сказал он.
Мы замолчали, обдумывая услышанное и не зная, что предпринять.
— А кого ты ожидал увидеть у калитки, вместо нас? — вдруг спросила Ксеня.
— Никого… — буркнул Данила, но я, кажется, догадалась.
— Ты видел кого-то из умерших?
— Как ты узна… — опешил он и осекся, — ты тоже видела?
Я кивнула. Парень передернул плечами.
— Сеструха приходила. Младшая. От гнили три весны назад померла. А давеча стоит у калитки и мне улыбается. А я то знаю, что нет ее, значит нежить… или упырь в ее тело вселился. Думал, опять она… оно… пришло, вот топор и схватил.
— Данила, это не упырь, — сочувственно сказала я, — и не нежить. Это призрак. Она ничего плохого не сделает, просто… соскучилась. Она случайно… вышла из мира теней.
Мы с Ксеней переглянулись и тут же отвернулись испуганно. Интересно, сколько еще таких призраков разгуливает по окрестностям? Меня передернуло.
Зато Данила заметно приободрился. Весть, что погибшая сестренка не упырь, похоже его обрадовала. Во дворе недовольно всхрапнул конь, словно поторапливая нас, и я встала.