– Успокойтесь, полковник. – Я небрежно махнул рукой. – Вы человек военный, и я тоже. Наше дело маленькое, приказы выполнять и погибать, когда это нужно стране и его величеству, а обсуждать императора не надо. И если у вас есть вопросы, или вы не доверяете советнику императора, обращайтесь непосредственно к канцлеру или государю. Они нас рассудят.
Полковник снова ударил по столу, то ли действительно нервничал, то ли изображал ярость, я понять не смог, а затем прорычал:
– Ты получишь личные дела офицеров, Ройхо. Но только здесь. Документы запрещено выносить за пределы казармы.
– Порядок работы с секретными документами мне известен. Распорядитесь выделить помещение, этого будет достаточно.
– Располагайся здесь, под присмотром будешь.
– Не доверяете?
– Нет. А вдруг ты украдёшь пару листов?
– За такие намёки, господин полковник, можно получить вызов на дуэль.
– А ты попробуй! – Он перегнулся через стол. – Я выйду против тебя, и посмотрим, кто сильнее и на чьей стороне правда.
Полковник нарывался, и я мог вызвать его на поединок. Однако воздержался, очень уж странным выглядело желание Сида драться, и спросил его:
– Скажите, полковник, а чего это вы меня так невзлюбили? Раньше у нас нормальные отношения были.
– Прошли те времена, Ройхо. Я помню тебя ещё корнетом и честным воином. А теперь передо мной наглый выскочка, который непонятно как пробился к трону и нашёл защиту у императора. Но нас не проведёшь. Мы знаем, кто ты на самом деле, и когда настанет срок, с тебя за многое спросят. Вот сидел бы в своей глухомани, и это было бы правильно. А ты канцлера, который вытащил страну из болота, перед императором опорочил. Думаешь сместить нашего благодетеля? А вот тебе! – Гедмин Сид показал мне кукиш. После чего, направляясь к двери, добавил: – Я говорю с тобой открыто, Ройхо. Ты хоть и бывший, но гвардеец, а потому цени это. Не надо крутить интриги за спиной графа Руге. Если есть плохие мысли или претензии, подойди к нему и словно с отцом родным поговори. Он великий человек, всё поймёт и простит тебя. Поверь, с канцлером и нами, его людьми, надо дружить, а иначе не выжить. Хотя зачем я тебе это говорю? Ты знаешь, на что мы способны, а теперь с нами Канимы и многие другие влиятельные в империи особы. Поэтому притихни, Ройхо, чтобы тебя не было видно, а лучше скажись больным и возвращайся домой. Там тебя никто не тронет. Обещаю.
– Это ваше личное мнение?
– Считай, что это послание всего «Имперского союза».
– Я подумаю над вашими словами, полковник. Несите дела, я тороплюсь.
Хлопнув дверью, полковник вышел, а я задумался. Со своей колокольни он прав. Раньше между императором и канцлером не было преграды, а теперь она есть. Марк Анхо приблизил меня и в это же время начал активнее спорить с графом Руге. Естественно, имперцы решили, что именно я настраиваю против канцлера нашего государя, вот и бесятся. А что я могу поделать? Да ничего. Канцлер сам на разговор не идёт. Он ждёт, когда наступит очередной кризис и Марк, бросив всё, прибежит к нему и попросит о помощи. Тогда-то Руге и выдвинет условия, одним из которых станет моё удаление от двора, а то и смерть. Мне думается, именно такой у них расчёт. И если я прав, они совершают ошибку. Пока имперцы будут ждать благоприятного момента, и обсуждать выскочку Ройхо, мой учитель и Марк создадут орден храмовников. Хотя до этого ещё далеко, и до того часа, когда имперцев возьмут в ежовые рукавицы, ещё надо дожить.