– Доложите его величеству, что канцлер просит немедленной аудиенции.
Капитан Бохау, человек «Имперского союза», следовательно, человек Руге, скрылся в святилище. Спустя минуту он сообщил, что государь готов принять канцлера, и граф прошёл в святая святых рода Анхо.
Святилище представляло собой просторный гулкий зал с алтарём в центре и рядами мраморных скамеек вдоль стен. Никаких украшений, ничего лишнего. Допуск сюда имел ограниченный круг лиц, не более тридцати человек, и приглашение войти в родовой храм императорской семьи считалось великой честью.
– Доброй ночи, господин канцлер. – Император, который расположился перед алтарем и держал в руках папки с досье гвардейцев, отложил их в сторону, обернулся и первым поприветствовал канцлера. – Что привело вас ко мне в столь поздний час?
– Доброй ночи, государь. – Граф поклонился и, сделав несколько шагов, приблизился к алтарю. – Я к вам, как обычно, по делам службы.
Марк не поверил канцлеру, но вслух этого не произнёс, а кивнул на место рядом с собой:
– Присаживайтесь, граф. Я сам хотел вас увидеть. Есть разговор. Правда, думал встретиться утром. Но раз уж вы пришли, поговорим сейчас.
– Благодарю, государь.
Канцлер обвёл святилище взглядом, но ничего подозрительного не заметил. Кто бы ни навещал императора, его здесь не было. И, сев на скамейку, Руге покосился на Марка Анхо. Он ждал его слов, и молодой государь спросил:
– Итак, сначала займёмся вашими делами. У вас что-то срочное, канцлер?
Руге пожал плечами:
– В общем-то нет. Просто узнал, что вы ещё не отдыхаете, и подумал, вам будет интересно узнать о ревизии казначейства.
– Это, конечно, интересно, – Марк скривился, словно съел что-то кислое, – но подождёт до завтра. Это всё?
– Да.
– Тогда поговорим о другом, и беседа будет для вас неприятной, господин канцлер.
– Воля ваша, государь. – Лицо графа окаменело. – Я и все имперцы ваши верные слуги.
– Об организации не говорим. Сейчас речь пойдёт о вас. «Решил зубы показать? – подумал канцлер. – Попробуй, мальчик. Только клыки не обломай. Ведь это мы воспитали тебя, привели к власти и поставили над великими герцогами. Так что осторожнее. „Имперский союз” – это я, и что бы ты ни говорил, любое слово против меня вызовет реакцию всей организации».
– Я слушаю вас, мой император. – Оставив свои мысли при себе, граф изобразил смирение. – Чем именно вы недовольны?
– Тем, что вы чините самоуправство и вершите беззаконие.
– Например?
– Хотите примеры? Они есть. По какому праву вы шантажируете и лишаете имущества уважаемых людей? Конкретно: купца Мадирэ и промышленника Саргоно, а самое главное – имперских дворян: графа Валиора, маркиза Чентерья и герцога Барро? Это недопустимо – покушаться на имущество благородных остверов и прикрываться моим именем. Причём доходит до того, что люди говорят, будто при власти великих герцогов жилось спокойнее и порядка было больше. Тогда они друг за другом приглядывали и в государстве соблюдалось равновесие политических сил. А теперь гораздо хуже, поскольку от произвола имперцев и тайных стражников Канима спасения нет. Поймите, ведь вы не только врагов и предателей в угол загоняете, но и преданных мне людей, которых я лично награждал и считаю своими сторонниками. А потом мы удивляемся, почему в провинции полыхают мятежи. Так что мне нужно знать, в чём их вина.