– Это какую?
– Два дня нашего знакомства.
– Ах, Юрочка! Что ты со мной делаешь, негодный мальчишка? На тебя ведь ну совершенно невозможно сердиться.
– Тогда в 18:00 в «Пекине». И попрошу не опаздывать, готовится сюрприз.
– Что за сюрприз?
– Секрет. Все, спокойной ночи. Целую тебя. Во все скромные и не очень места.
– И я тебя тоже, Юрочка. Во все… И все-таки ты большой негодник! Мог бы, по крайней мере, раньше позвонить. Я ведь за эти часы бог знает что успела передумать!..
…Барон повесил трубку и весьма довольный состоявшимся разговором вышел из телефонной будки.
– Ну как? Удачно? – поинтересовался отряженный в провожатые Казанец.
– Вполне. Пока все идет по плану. Главное теперь, чтоб с машиной не сорвалось.
– За машину не переживай, Гога у двоюродного брательника возьмет. Мы ее уже несколько раз пользовали – нормально прошло.
– А что за машина?
– «Победа».
– Ого! Красиво живет брательник!
– Да она старенькая, еще первой серии. Ему, как инвалиду войны, в 1950 году выписали. Ну чего, двинем обратно? До дому, до хаты?
Барон втянул ноздрями бодрящий ночной воздух, сведя лопатки, с наслаждением, до хруста потянулся и неожиданно предложил:
– А хорошо бы, отец, вина выпить. Имеется тут у вас пьяный угол?
– Отчего не быть? В квартале отсюда Самвела шалман. А если просто, на вынос, так вон, в том доме, Верка-Стрекоза торгует.
– Может, добредем до Верки, купим да и раскатаем бутылочку? А то у меня сейчас такое состояние, словно бы уже где-то близко, но еще не. Недопил.
– Да у меня, положа руку за пазуху, с деньгами не очень, – смутившись, признался Казанец.
– Не бери в голову. Поделим полномочия: с тебя – наводка, с меня – бутылка.
– Не вопрос! – расплылся в довольной улыбке Казанец.
И они отправились к Стрекозе. И купили за две цены бутылку портвейна.
Которую и распили там же, во дворе, на лавочке.
За успех предстоящего совместного воровского предприятия…
Странное дело: как правило, Барон достаточно настороженно относился к новым знакомствам, однако этот персонаж из команды Шаланды глянулся ему с ходу.
По натуре был Казанец той вольной запорожской породы, что любит и умеет веселиться и за словом в карман не лезет. Такие вот парни некогда сидели на веслах у Стеньки Разина, прорывали фронт под командованием Брусилова, совершали эксы с анархистской братвой и держали Одессу, закусывая перед последней атакой ленточку в зубах. Это именно о таких говорили враги: «Помяни черта – тот и появится». Единственное, на что они были категорически не способны, так это на подлость. И в данном случае неважно, где и кому они служили. Именно такие вот персонажи, как правило, и становятся – Тёркиными на войне и