– А что, складские кладовщики ныне тоже по рабоче-крестьянскому званию числятся?
– Ох и язва вы, прошу прощения за образное выражение, Ядвига Станиславовна.
В этот момент из детской в гостиную выбежала Лёля Самарина и капризно заявила:
– Мама, мне скучно.
– Так поиграйте во что-нибудь с Олечкой.
– Мы уже во всё поиграли. А теперь она рисует, а мне скучно.
– Так и ты садись рядышком и порисуй.
– Не хочу-уу. Олька красиво умеет рисовать, а я так не могу. И мне обидно.
– Сейчас я Юру домой позову, – поднялась из-за стола Елена. – Он вам книжку почитает…
* * *
Пацанвы во дворе заметно поубавилось – запретный плод Петькиных папирос оказался заманчиво-сладок. А так как в войнушку куцым личным составом не поиграешь, мечи временно перековали на мяч. Который после коварного дальнего удара Юрки поразил импровизированные ворота и, прокатившись метров двадцать, угодил точнехонько под ноги пересекающему двор участковому Антонову.
– Привет честной компании! Она же вверенный мне контингент, – поприветствовал тот мальчишек, возвращая мяч в поле.
– Здрасте, дядя Костя.
– Как делишки?
– Порядок в танковых войсках! – ритуально отозвался за всех Санька, отдавая честь.
– Да я уж вижу. Откуда такое богатство?
– Это Юрке дед Степан привез.
– Никак Казимирыч приехал?
– Ага, – подтвердил Алексеев-младший. – Заходите, дядя Костя, он радый будет.
– Я бы с удовольствием, но – служба. Ладно, народ, продолжайте культурно отдыхать. Только с мячом поаккуратнее.
– Само собой.
– Само собой, говоришь? А кто на прошлой неделе Синицыным стекло высадил?
– А это не мы.
– А коли не вы, тогда кто?
– Мы своих не закладываем.
– «Закладываем», – ворчливо передразнил участковый. – Вы мне эти блатные словечки прекратите. Тоже мне, Мустафа и компания.
Едва участковый удалился, как с балкона раздалось раскатистое и ой-как-некстатишное:
– Юра! Домой!
– Мам! Можно еще полчасика?
– Нет. Нужно посидеть с девочками.
– Тьфу. Опять Лёлька всё испортила, – Юрка сердито отпасовал мяч ребятам, подошел к Саньке и стянул с его головы шлем. – Мяч занеси, когда доиграете.
– Ладно. Завтра выйдешь?
– Ага.
– А можешь еще раз шлем вынести?
– Конечно, – обнадежил приятель и поплелся к подъезду.
– Юрка!
– Чего?
– А нисколечко он и не потрепанный. Шлем. Это Петька из зависти сказал.
– Я знаю…
* * *
– …А ведь еще в апреле двадцать второго года, когда генеральным секретарем избрали Сталина, на чем, заметьте, яростнее прочих настаивал нынешний враг народа Зиновьев, Ильич решительно возражал против подобного назначения!
Пока женщины в гостиной готовили финальную чайную церемонию, мужская половина переместилась на кухню – покурить.