– Докладывай! – возбужденно приказал Кудрявцев, после того как Олег Сергеевич загрузился на переднюю парту «Волги».
– Ложная тревога, Владимир Николаевич! – одновременно и сердито, и виновато выдохнул подчиненный. – Наружка перестаралась.
– В каком смысле?
– Топтуны выдали желаемое за действительное. Идиоты! Всех, блин, на уши поставили! А в итоге получилось как у Шекспира: много шума и – ничего.
– Загадками говорить изволишь? Толком объясни!
Марков вздохнул и принялся объяснять. Толком о бестолковом…
Полчаса назад примчавшийся в Лаврушинский с группой захвата Олег Сергеевич принял на выходе из музея ведомого наружкой молодого человека. Тот и в самом деле оказался иногородним студентом, учащимся 2-го курса Бауманки Андреем Лобановым.
В ходе недолгого, но обстоятельного разговора с задержанным выяснилось, что сей девятнадцатилетний балбес, имевший неосторожность именно в это утро осчастливить своим визитом Третьяковку, долгое время мечтательно наблюдал за господином Джаггером. Мечтательность в данном случае объяснялась тем, что в процессе экскурсии американец активно двигал челюстями, перекатывая во рту предмет лобановского вожделения – жевательную резинку. Когда же это занятие посольскому повару наскучило, он, не узрев окрест мусорной корзины и не желая портить паркета, не придумал ничего лучше, как сбросить отслуживший товар в цветочный горшок. Откуда его украдкой и позаимствовал раскатавший губу студент. Дабы по возвращении в общежитие отмыть заветный комочек и довершить процесс «жевания» – вероятно, вплоть до окончательного расщепления импортной резины на атомы.
Поскольку никаких меточных признаков на окаменевшей резинке обнаружено не было, студенту Лобанову сунули пару подзатыльников, тезисно прочитали лекции о моральном облике передовой советской молодежи и об инфекционных заболеваниях, передаваемых со слюной, после чего отпустили восвояси. Соответственно, приказ о спешной организации наблюдения за мистером Джаггером был отозван, а Оксане Бойковой, вынужденно затянувшей экскурсию на целых сорок минут, дали наконец отмашку заканчивать.
Так что к приезду Кудрявцева окультурившиеся американцы уже погрузились в свой автобус и благополучно укатили в посольство. Не подозревая, сколько нездоровой движухи произошло за последний час вокруг их сплоченного буржуазного коллектива…
– …Одно слово – провинциал. Жил в лесу, молился колесу. А тут приехал – столица, музеи, ГУМ, Арбат, «Пекин». Опять же иностранцы запросто шляются.
– А все ваша пресловутая оттепель! – недовольно проворчал Кудрявцев. – С таким молодым поколением сами не заметим, как просрём державу. За журналы «Плейбой» и за жевательную резинку.