Мыкола, ты часом за расписного с кликухой Барон ничего не?..
– Барон? Нет, не слышал.
– Вот и я почему-то не слышал. А по моим сведениям, вроде как авторитетный товарищ.
– Так добреди до Светки. Пусть она тебе в картотеке поглядит.
– Тоже мысль.
– Только к Светке меньше чем с коробкой грильяжа соваться бесполезно.
– Ишь ты? А на какие, позволь спросить, шиши я ей грильяж покупать стану? Что за жизнь такая пошла: куда ни сунься – без на лапу никуда? Ладно, разберемся. Значит, вечером как договорились?
– Без вопросов. В восемь, у входа в ДК моряков. Возьмем Графиню за вымя.
– К слову, ух и дойки у нее! Прям хоть бросай службу – да в дояры переводись!..
* * *
Постель на огромном супружеском ложе была смята и «вытоптана» так, словно бы две команды футболистов здесь только что отыграли принципиальнейший матч.
Взмокшая, облаченная в полупрозрачный пеньюар Мадам распласталась поверх простыней, прикрыв глаза в бессильной неге, а рядом, упершись спиной в подушки, расслабленно курил Барон, целомудренно прикрытый одеялом. Излишки столбика пепла он беспечно стряхивал в антикварную фарфоровую чашку.
– …Ах, Юрочка! Какой же ты… у-ууу… Я… я словно заново родилась… Во всем теле такая… такая… легкость необыкновенная…
– Рад, что тебе понравилось.
– Понравилось? Да я буквально на седьмом небе от… от… У меня еще ни с кем и никогда ТАКОГО не было.
– Все когда-нибудь случается в первый раз.
– Да-да! – Мадам прижалась к Барону, желая продлить томную расслабленность тела. – Именно! Я хочу еще! Во второй раз, в третий, десятый!
– Извини, Аллочка, мне, к сожалению, пора. Надо ехать… командировку отметить.
– Это далеко? Я могу вызвать такси.
– Недалеко, на Таганке. Так что, спасибо, не стоит.
– Стоит-стоит, – блаженно замурлыкала Мадам и, еще крепче прижавшись, потерлась мокрым от пота лицом о мужское плечо. – А что там, на Таганке? Ты ведь, Юрочка, так и не рассказал, кем ты работаешь.
– Я журналист. Специальный корреспондент.
– Что-то подобное я и предполагала. Ну, конечно! Ведь ты такой… такой…
– Какой?
– Умный и романтичный. А на какие темы ты пишешь?
– На разные, – усмехнулся Барон, ощущая прилив редкого благодушия и веселья. – В основном, об искусстве.
– Ах, вот почему тебя было не вытащить из кабинета мужа!
– Да, коллекция у вас замечательная. Скажи, а вот там картина у него висит, это что же – подлинный Айвазовский?
– Вроде бы. Хотя… почему вроде? Учитывая, какую сумму Аркадий Григорьевич за нее заплатил, – безусловно, да!
Некстати вспомнив о сумме, Мадам возмущенно фыркнула и пожаловалась:
– Честно говоря, устала с ним бороться.