Выходит, что бедный Жуков организовал тайную диверсионную войсковую часть с совершенно невероятными условиями службы бойцов. Больше трех месяцев Жуков находил время хамить всем вокруг, в том числе Хрущёву, в том числе публично. Но обстоятельства были такими, что доложить не удалось. А историк Наумов продолжает:
Должность начальника школы еще не была введена в номенклатуру ЦК КПСС. Назначенный на эту должность генерал Мамсуров обратился в отдел ЦК, где ему, очевидно, не смогли дать вразумительных разъяснений.
Существует порядок: сначала заплати в кассе магазина, потом выходи на улицу.
Существует порядок: сначала введи должность в номенклатуру ЦК, потом кого-то на эту должность назначай.
Получается, что Жуков назначил генерал-лейтенанта Мамсурова на должность, которая нигде не значится, которая не существует. Оказывается, Жуков просто по-человечески забыл такую должность учредить.
Зато не забыл на нее назначить первого заместителя начальника ГРУ. И никого не смущает тот странный факт, что школой диверсантов, где готовили две тысячи солдат и сержантов, командовал не подполковник или полковник, но генерал-лейтенант, да не простой, а первый заместитель начальника ГРУ.
И почему Мамсуров какой-то школой командовал по совместительству? Ему на должности первого зама начальника ГРУ своих забот было мало? Две тысячи бойцов — это полк. Ставьте на полк подполковника. Если справится, присвойте ему полковника. Или в Советской Армии не нашлось подполковника на такое дело?
И не удивляет наших ученых странное поведение Жукова, который заявил, что «сверхсрочники потеряли свою роль в Вооруженных Силах», который приказал резко сократить их число в Советской Армии, который отменил вербовку сверхсрочников на длительные сроки, но тут же сформировал тайную диверсионную структуру, которая была укомплектована исключительно сверхсрочниками, причем на длительный срок. Это противоречило Положению о прохождении сверхсрочной службы, которое сам Жуков в марте 1956 года внес на рассмотрение Совета Министров СССР и утверждения которого добился.
Серьезные историки призывают меня писать книги только с опорой на рассекреченные архивные документы. Совету внимаю, пишу «с опорой». Заодно демонстрирую, как серьезные историки используют эту опору для искажения наших представлений о прошлом.