Повернувшись к Маго Горо, Мицусигэ серьезно заговорил с главой дома Сатакэ. «Огури-доно, у меня появилась к вам просьба. Между Сатакэ-доно и Мицусигэ сложились теснейшие отношения. Соизвольте же отдать соответствующее распоряжение. В рамках своих полномочий Мицусигэ помогает исполнению обещания». Ацумицу радостно рассмеялся. «В таком случае нужная благосклонность гарантирована. Молодым человеком Ацумицу больше не назовешь. Этого ребенка следует без лишней опеки или родственников назначить попечителем ее интересов. Повелеваю принять ее как жену вашего сына Кодзиро-доно. Тэрутэ все еще остается ребенком, но дело уже следует уладить, а также заключить договор. Тем самым мы освободим ее родителей от главной заботы». Ответ Мицусигэ звучал так: «Требование, выдвигаемое со стороны Сатакэ-доно, правильнее было бы услышать от Мицусигэ. Ведь всегда было так. Честь, доставшаяся дому Огури, заслуживает поздравления и самой искренней благодарности. Мы ждем вашего распоряжения по поводу незамедлительного заключения договора». – «Но как к этому относится Кодзиро-доно?» – спросил Ацумицу, поворачиваясь к юноше. Ответ дал Мицусигэ: «Что бы ему ни думалось, никакого значения не имеет. Он должен послушаться отца, хотя по его лицу и так можно прочитать согласие, понятное в свете перспективы обладания таким сокровищем».
В ответ на это Ацумицу произнес: «Тэрутэ слышала, о чем здесь шла речь. Что она думает?» – «Хай!» – ответила Тэрутэ. «И что ты ответишь?» – спросил Ацумицу. «Хай! – повторила она. – Это твой ответ, Тэрутэ? Всем известно, что у тебя прекрасный слух». – «Высочайшее соизволение услышано и принято к исполнению», – произнесла девушка, низко кланяясь своему повелителю отцу. Ацумицу и Маго Горо одобрительно посмотрели друг на друга и обменялись приветствиями. Противоречия удалось урегулировать, и воцарилось согласие. В свидетели заключенного договора пригласили недовольного Ёкояму Таро и веселую жену Ацумицу по имени О-Симо. Для обмена подарками и обручения молодых назначили первый удачный день. Потом Огури всех отпустил. На всем протяжении пути верхом до берега Маго Горо Мицусигэ хранил молчание. У моста Юки-ай он на минуту остановился. «Этот упрямый и своенравный человек, я имею в виду Нитирэна, избежал возмездия только по воле Небес». Вот и все, что он сказал, причем больше в пустоту, чем для Сукэсигэ. Ночью он пришел в комнату своего сына. «Кодзиро, самураю требуется больше выдержки, чем ее было продемонстрировано сегодня. То, что Таро-доно проявил неучтивость, не служит поводом для Сукэсигэ в точности повторять его пример. Вы еще слишком молоды, чтобы выступать в роли учителей перед людьми старше вас. Упомянув цветы, неловкость Таро удалось предать забвению без последствий. Спор по поводу лука вообще случился совсем не к месту. Ты что, собирался читать нотацию Сатакэ-доно и своему отцу?» Сукэсигэ низко поклонился: «С трепетом и почтением принимаю к сведению ваш справедливый выговор». На это Мицусигэ сказал так: «Самураю грозят многочисленные опасности, а резь в животе служит сдерживающим фактом при любых обстоятельствах. Постарайся, чтобы ненужная ненависть не усугубляла гнетущие смятения. Запомни события нынешнего дня, так как они представляются весьма поучительными. На будущее твоя жизнь определилась, и к тому же возникла прочная связь с домом Сатакэ. Всегда помни о своем долге перед Сатакэ-доно, избравшим нашего Сукэсигэ в мужья Тэрутэ. А теперь подумаем об обручальных подарках». Их следовало выбирать после длительных консультаций с каро (главным самураем). В назначенный день в поместье Сатаке должным образом принесли множество рулонов ценного шелка, лаковой утвари для пиров, украшений и ритуальных предметов. В ответ в поместье Инамурагасаки принесли ситатарэ (накидку) из дамаста, на синем фоне которой вышиты пенистые волны и ржанка (тацунами и тидори), роскошный меч и комплект доспехов, прошитых светло-зеленой ниткой, а также привели прекрасного скакуна под седлом с золотым галуном. Сукэсигэ и Тэрутэ обручили, и они официально стали числиться мужем и женой.