— Двадцать семь оборотов, — пожав плечами, ответила я. — В пересчёте на ваши годы — двадцать восемь.
— Ничего себе! — взгляд его стал совершенно ошарашенным. — Взрослая женщина уже, а мы с тобой сюсюкаем как с ребёнком… ты бы сказала, неужели — приятно?
— Я привыкла, — я пожала плечами. — Дома меня тоже всегда принимали за ребёнка, так что ничего не изменилось.
— А почему твои этим вопросом не занимались? Ну, есть же у вас всякие учёные и медики. Ладно, давай её сюда, — он протянул руки к девочке. Та охотно перекочевала в знакомые объятья, но мой хвост не выпустила. Более того, мы как-то интуитивно догадались, что отобрать его можно будет только с очень большим скандалом, на который ни я, ни человек сейчас настроены не были. Так что я присела рядом с внимательно глядящим на меня доктором.
Я тяжело вздохнула. Ну вот как ему объяснить, не скатываясь в жалобы на судьбу и нытьё о загубленной жизни?
— Ты вообще что-нибудь знаешь о наших обычаях?
— Ну так, вкратце. Вы, конечно, военизированные и суровые, но медицина у вас отличная, и я не слышал, чтобы больных детей убивали в младенчестве.
— Больной ребёнок — это… Неприятность, пятно на репутации, потому что невозможность дать здоровое потомство — один из признаков слабости демона. Но мёртвый ребёнок ещё хуже, поэтому детей у нас стараются лечить очень быстро, очень тщательно и, желательно, очень тихо. Разумеется, чем выше положение демона, тем щепетильней он относится к этому вопросу. Если бы мои странности проявились в раннем детстве, меня бы, конечно, пытались лечить. Проблема в том, что к моменту выявления вот этого телесного дефекта у меня нашлось несколько куда более важных недостатков, доставляющих родителям куда больше проблем. Моя любовь к рисованию, неспособность и нежелание драться и даже элементарно постоять за себя, моя телесная и душевная слабость — я ужасная трусиха. В довершение к этому у меня так и не проснулся Дар, вообще никакой. Такое тоже редко, но случается; случилось и со мной. То есть, я и так полная некондиция, а если бы меня ещё и от этого попытались начать лишить, у родителей на службе могли начаться проблемы. То есть, у них эти проблемы уже были, но подобное могло стать последней каплей. Хорошо хоть, есть моя младшая сестра, оправдавшая все их надежды и прикрывшая мои слабости. А я вроде не умираю, ничего не болит, умственно отсталой не являюсь, так зачем лишний раз дёргать Сантара за хвост?
— А на этом корабле ты что делала? — подозрительно уточнил доктор.
— Пыталась начать новую жизнь, — я в ответ пожала плечами. — Я показывала свои рисунки преподавателям в Художественной Академии, у вас, на Земле, выиграла несколько конкурсов, меня пригласили учиться. Но скажи мне, пожалуйста, хотя бы одно: Нил всё-таки не дракон?