Застигнутая, что называется, «на горячем», я на пару мгновений испуганно замерла, не зная, что предпринять и куда бежать от резко пробудившегося стыда. И даже пикнуть не успела, когда вдруг оказалась лежащей на полу, подмятой под секунду назад совершенно неподвижного человека. А потом пищать уже вовсе было поздно, да и… не хотелось, честно говоря. Потому что мне наглядно продемонстрировали отличие настоящего полноценного поцелуя от всех моих экспериментов, и разница была не в пользу последних.
Прикрыв глаза, Нил целовал меня уверенно и спокойно, как будто делал это не первый и не последний раз в жизни. Отдавшись этому ощущению и полностью доверившись мужчине, я не то что не сопротивлялась, — пыталась отвечать, насколько это у меня получалось. И в конце концов так увлеклась процессом, что все разумные и посторонние мысли попросту выветрились из головы.
Я наслаждалась совершенно новыми и непривычными ощущениями, которых мне не суждено было испытать раньше. Не только поцелуем, он был лишь частью общей картины, неотъемлемой — но не единственной.
Наслаждалась нашим смешанным дыханием, где-то на краю сознания тихонько недоумевая: почему в книгах целуются, пока не станет хватать воздуха? Ведь можно было дышать носом! Впрочем, может быть, я что-то делала не так, но это совсем не портило мне удовольствия.
Наслаждалась тяжестью и теплом сильного мужского тела. Собственной непонятно откуда взявшейся смелостью, с которой я прикасалась к его гладкой коже, путалась пальцами в этом забавном золотистом пухе на его груди. Наслаждалась возможностью запустить пальцы в его густые и удивительно мягкие чуть вьющиеся волосы.
В какой момент просто поцелуй незаметно превратился во что-то большее, я не заметила. Просто вдруг поняла, что это — уже совсем не то, что было в самом начале. Изменился настрой, изменилось состояние, изменились прикосновения. Спокойная уверенность сменилась требовательной настойчивостью, и у меня опять не возникло никакого желания возражать. Ни против ставшего более откровенным поцелуя, ни против блуждающей по моему телу ладони, в какой-то момент совершенно бессовестно забравшейся под футболку, ни даже против раздвинувшего мои ноги бедра мужчины.
А самым приятным в происходящем была полная осознанность. Невнятный сладкий туман окутывал меня раньше, когда я только любовалась этими нежными, чувственными и такими жадными губами. Сейчас же я знала, к чему всё идёт. Отдавала себе отчёт, что, кажется, мужчина не вполне в себе, и что происходящее с точки зрения человеческой морали совершенно неправильно. Но то ведь с человеческой! А я, хоть и недоделанный, но всё-таки — демон. «Добродетельность» придумали именно люди, а у нас… как можно ждать верности и сдержанности от Искусителя, сам Дар которого требует соблазнять и очаровывать? Другое дело — дети, они могут появляться на свет только у сложившейся пары, но это уж точно к делу не относилось.