— Не юродствуй, — насмешливо фыркнул чешуйчатый. — Знаю я ваши сказки про драконов!
— Тогда прекрати глупости говорить. Я ведь знаю, что это не мои ощущения, значит — они могут быть только твои.
— Почему ты так решил? — уточнил он.
— А что, к нам подселился кто-то третий? Ты решил пригласить товарища, чтобы соображать не на двоих, а более тёплой и каноничной компанией? — язвительно уточнил я, демонстративно озираясь. — Давай всё-таки пропустим ту часть, в которой я пытаюсь достучаться до твоей совести, и ты объяснишь мне, неразумному, то, что кажется тебе очевидным.
— Ладно, признаюсь, это действительно мои ощущения, — проговорил он таким тоном, будто делал мне одолжение. — Только ни мне, ни тебе от этой новости легче не будет: я понятия не имею, почему мне так важно, что эта девочка никогда ни с кем не была близка. В одном только я уверен, мои эмоции имеют совсем другую природу, нежели твоя ревность. То есть, её личная жизнь меня совершенно не волнует, но твоё подсознание интерпретирует эти ощущения именно так. Хотел бы я знать, почему.
— Мне это тоже интересно, но, как я понимаю, ответ на этот вопрос мы узнаем не скоро. А пока не мог бы ты как-нибудь… следить за собой, что ли? — я вздохнул.
— А что, тебе не нравится эта демоница? — хитро уточнил он. Подловить хотел, что ли? Наивная ящерица!
— Демоница нравится; чужие эмоции, вытесняющие мои собственные, — нет, — невозмутимо заявил я.
— Вот и я так думаю, грех тебе жаловаться. Уж слишком увлечённо ты её целовал для того, кому двушка не нравится, — и он тихонько захихикал.
Меня всегда умиляла вот эта небольшая особенность разговоров между проявленной реальностью и изнанкой; грань служила универсальным переводчиком не только слов, но и иных, невербальных сигналов, вроде проявлений эмоций. Хихикающий дракон — это один из многих удивительных образов. Но — да, едва ли не самый странный.
— Старый чешуйчатый извращенец! Зачем подглядывал? — беззлобно хмыкнул я.
Сердиться на него было глупо: дракону все наши душевные метания и личные проблемы, как и вопросы продолжения рода, были любопытны как некий абстрактный биологический процесс. Они в этом вопросе вполне самодостаточны, в том смысле что однополые гермафродиты, и в рождении детёныша участвует только один родитель.
— Любопытно, — невозмутимо ответил он. Я не удержался от недовольной гримасы.
— Твоё любопытство меня до могилы доведёт! — в который раз за последние годы вздохнул я.
— Не ворчи, — также неоригинально откликнулся дракон.
— Как ты думаешь, что случилось с альдарским кораблём? — решил я сменить тему, чтобы не повторяться в нотациях.