Бабушка решила, что лучше маме сейчас ничего не говорить, и обращается ко мне:
– Дусенька! Вы уже вернулись?
– Да, бабушка, – сказала я. – Только мы цветы уже сегодня поливали. А я Тамара.
– Это ничего, – кивнула бабушка. Видимо, ничего страшного, что меня зовут Тамарой, Дуся из меня все равно куда лучше.
Я решила, пусть мама сама рассказывает бабушке, как меня на самом деле зовут, и ушла в свою комнату.
А я решила позвонить Кузнецовой. Это моя одноклассница. Честно говоря, не знаю, зачем я с ней все время разговариваю, но такая уж у меня привычка. Это доставляет мне какое-то непонятное удовольствие.
Я подумала, что за эти полдня Кузнецовой без меня слишком хорошо жилось. А людям нельзя расслабляться. И, хоть я и забыла сегодня паспорт, и мы за ним возвращались домой; хоть мы и перепутали числа и никуда не уехали; хоть бабушка явилась поливать цветы сразу же после нашего исчезновения… Все равно, все равно, разговор с Кузнецовой стал главным событием сегодняшнего дня. Потому я его перескажу полностью, от и до. Чтобы ясно было, что за человек Кузнецова. Я набрала номер и сказала:
– Привет, Кузнецова.
А она мне:
– Ой, а вы едете уже?
Я ей говорю:
– Вообще-то мы уже на море. Нечего ездить подолгу. Приехали, свалились на пляж, купаемся.
Тут Кузнецова ненадолго замолчала. Видимо, думает. А потом спрашивает:
– Это вы так быстро приехали?
– Ну да, – отвечаю я. – Одна нога здесь, вторая – в море.
Кузнецова опять замолчала. Ну и я ничего не говорила, чтобы она подумала как следует – это ей полезно. Думала она минуты три. А затем выдает:
– А вы на поезде ехали?
Я ей говорю:
– Ты совсем рехнулась, что ли? Как бы мы успели на поезде? За пару часов-то?
– Не знаю, – говорит Кузнецова. – На скоростном.
Я ей:
– Ты где ж видела такие скоростные поезда?
А она их видела, оказывается, по телевизору, в Японии. И тогда я спрашиваю:
– Но мы же не из Японии ехали, правда?
Она совсем грустно, чуть не плачет:
– Не знаю…
Мне ее жалко стало, что я над ней издеваюсь, она ведь такая бестолковая. Папа частенько говорит, что человек я вредный и недобрый. А я вот, оказывается, добрая и пушистая. В общем, успокаиваю ее:
– На самолете мы, на самолете! Билеты сдали на поезд, и вперед, вверх, в небо, к морю!
Кузнецова расцвела:
– И ты уже купалась?
Я ей:
– Да вот сейчас в море. Далеко не захожу, чтобы телефон не замочить.
Кузнецова прямо представила, как я там на море с телефоном. Даже я не могу этого представить, а она запросто. И говорит с придыханием:
– Ух ты…
А я:
– Это не ух ты, тут и утонуть можно.
И она так заботливо:
– Ну ты далеко не заходи тогда.