Да почему же я с первой встречи выгляжу перед Никитой дурочкой? Это что, судьба такая?
Мне не хотелось возвращаться на кухню. Но что делать-то? Пришлось.
Никита стоял у раковины и мыл наши чашки.
– Зачем ты? – возмутилась я. – Неужели думаешь, что я не справлюсь?
– Да просто, – смутился он. – Привычка такая. Между прочим, бабушке нравится.
– Понятно, что нравится, – проворчала я, плюхнувшись на табуретку.
Никита убрал чашки в сушилку.
– Я сейчас домой, – заявил он, – лыжи отнесу. А потом возьму кота и зайду. Пойдём к ветеринару. Сдаваться.
Закрыв за Никитой дверь, я вернулась в комнату. Котёнок спал, перевернувшись на живот. Интересно, сколько он может дрыхнуть? Вроде, и ночью по квартире не бродил. По крайней мере я этого не слышала. И сейчас спит как сурок.
Ладно, надо собираться.
Выглянув в окно, я поёжилась. Мело так, что с трудом можно было различить, где дорога, а где газоны. Я с лёгким ужасом представила, как мы с Никитой через эту метель побредём в ветеринарную клинику и понесём в корзинке котят. Котята будут мяукать, пытаться вылезти, их засыплет снегом… Бр-р-р!
* * *
Боялась я зря. Никита притащил специальную пластмассовую переноску для кошек. Оказывается, она у тёти Зои осталась после Мурки. У переноски была закрывающаяся на замочек дверца и узкие длинные оконца в стенках. Даже и не оконца, а скорее, просто щели. Никита объяснил, что они нужны, чтобы кошка могла видеть сквозь них, что творится вокруг, и в то же время не могла просунуть наружу даже лапу. На дно переноски была постелена мягкая тряпочка. Рыжий малыш сидел на ней, встопорщив усы и недовольно помахивая хвостом.
Я посадила к нему проснувшегося серого братца (или сестричку) и закрыла дверцу. Из переноски донеслось тоненькое мяуканье и звуки бодрой возни.
– Дерутся они, что ли? – насторожилась я.
– Играют, – успокоил Никита.
Он подхватил переноску, и мы отправились в путь.
* * *
Ближайшая клиника находилась в том же здании, что и моя любимая булочная. Очереди не было, и наших малышей приняли сразу. Доктор оказался совсем молодым, у него даже усы толком не росли, и над верхней губой темнели редкие волоски. Пока он занимался пациентами, я от нечего делать разглядывала кабинет. Помещение было разделено ширмой на две части. Что скрывалась за ширмой, я так и не узнала. А та часть, где сидели мы, напоминала обычный офис. Только все стены были увешаны яркими плакатами с портретами кошек и собак.
Над столом доктора висел большой календарь с очень красивой девушкой. Наверное, актрисой или топ-моделью. Внизу витыми буквами было написано её имя – Апполинария Снежина. В руках Апполинария держала крохотную лысую собачку. Интересно, доктор выбрал себе такой календарь из-за собачки или из-за красотки?