— Сэр, — начал он, — как по-вашему…
Отец заговорил одновременно с ним:
— Сынок, ты не хотел бы… Прошу прощения.
— Нет, нет, говори, отец…
— Я хотел сказать, — продолжал граф, — что сейчас самый удобный момент навестить бабушку. Сколько прошло, с тех пор как ты в последний раз был на Колонии Бета? Года два, наверное?
Майлз пошевелил языком, проверяя, не онемел ли он.
— Замечательная идея! А можно… можно мне взять с собой Элен?
Отцовские брови снова взлетели вверх.
— Что?
Майлз встал и захромал взад и вперед по комнате, не в силах усидеть из-за переполнявших его чувств. Если бы только он смог увезти Элен в путешествие за пределы планеты! Бог ты мой, он стал бы для нее героем, метра два ростом, как Форталия Смелый.
— А почему бы и нет? Ботари все равно будет рядом. А кто может приглядеть за ней лучше, чем родной отец? И кто нашел бы здесь что-нибудь предосудительное?
— Сам Ботари, — без колебаний ответил граф Форкосиган. — Не могу себе представить, чтоб он одобрил идею показать дочери Колонию Бета. Он-то там бывал. А поскольку приглашение исходит от тебя, я не уверен, что оно ему покажется приличным — в данный момент.
— А-а. — Майлз дошел до угла, развернулся, сделал еще пару шагов. — Что ж, тогда я ее приглашать не буду.
— Ну вот. — Граф облегченно вздохнул. — Это, я думаю, мудрое…
— Я попрошу маму, чтобы она ее пригласила. И пусть сержант только попробует заартачиться!
От неожиданности отец рассмеялся.
— Удар ниже пояса, сынок! — Но голос у него был совсем не строгий. Майлз воспрянул духом.
— Эта идея насчет поездки пришла в голову маме, ведь так?
— В общем, да, — признался граф. — И, честно говоря, я был рад, что она сама предложила это. Мне будет легче, если ты проведешь следующие несколько месяцев на Бете. — Он встал. — Извини, я должен идти — дела. Мне еще надо побеседовать с Фордрозой, ради вящей славы империи. — Брезгливое выражение, появившееся у него на лице, говорило о многом. — Честное слово, я бы предпочел напиться с этим дурачком Айвеном. Или поболтать еще немножко с тобой. — Он с нежностью взглянул на сына.
— Я понимаю, сэр. Работа прежде всего.
Граф помолчал, потом медленно произнес, с трудом подбирая слова:
— Ничего ты не понимаешь. Моя работа… Моя работа не принесла тебе счастья. С самого начала. Мне жаль, что все так сложилось, сынок. — Отец молча кивнул и вышел.
«Опять он передо мной извиняется, — подумал Майлз, чувствуя себя вконец несчастным. — Сперва говорит, что у меня все в порядке, а потом извиняется. Непоследовательно это, отец».
Он, хромая, заметался по комнате, и жгучая боль в ногах заставила его заговорить, почти закричать, обращаясь к закрытой двери.