– Господин, – ракшас показал на стоящий в углу монитор, – через десять минут позвонит заказчик. Я оставлю Вас.
Мужчина стянул с себя куртку, в которой становилось жарко, и расправил плечи, потирая ноющие мышцы.
– Останься. Посмотрим на него вместе, твое чутье достаточно остро и может заметить что-то необычное.
Дэв сдержанно кивнул, включая монитор и потирая небольшую бородку:
– Мой господин всегда видит ценное для себя. Иногда это похоже на человеческую доброту, а это так опасно для господина.
Сгусток тумана оказался за спиной ракшаса и превратился в мужчину, державшего шею того большими когтями в осторожном захвате.
– Никогда не путай выгоду с добротой. Одна дает силу, вторая лишает сил.
Бледное лицо, словно поддернутое инеем, дрогнуло в улыбке, когда ракшас спокойно кивнул, словно они находились на прогулке:
– Вы правы, господин.
Заиграл сигнал входящего вызова, и Гай принял невозмутимый вид, ожидая включения. На экране появилась рябь, а затем – лицо, завернутое по самые брови в невообразимый тюрбан и всем видом выражающее свое превосходство.
– Я ожидаю свой товар, – начал тюрбан, не удосужившись поприветствовать Гая, – мне обещали, что он прибудет в срок, осталось еще два дня до условленной даты!
– Ваш товар готовится к отлету, – Гай словно не замечал откровенно хамского поведения собеседника.
– Отлично, – тюрбан мотнул широкой бородой, – вторая половина средств будет переведена, когда груз будет у меня.
Гай чуть наклонил голову, не удостоив тюрбан ответом, и связь отключилась. Дэв стоял неподвижно как статуя, не выдавая своего присутствия и наблюдая за Гаем из-под полуопущенных век. Никто никогда не позволял себе быть неучтивым с ним, а те, кто забывали о том, с кем имеют дело, всегда получали урок. Поэтому Дэв знал, что тюрбан накликал на себя беду потяжелей, чем небольшая война за нефть. Гай подошел к большому окну, оглядывая город, лежащий внизу, у подножия здания, и повернулся к ракшасу:
– Я думаю, что оружие будут сопровождать ракшасы. Говорят, что вам нравится охота на людей?
Дэв растянул в понимающей улыбке клыки, превращаясь снова в темную смертоносную полу-обезьяну, полу-человека.