В лучах юпитеров девушки превращались из Золушек в принцесс. Они выходили на подиум, или, как говорят профессионалы, „язык“, друг за дружкой. И это движение было непрерывным, словно в конкурсе принимала участие сотня девушек. Они выходили в разных платьях, демонстрируя повседневные и вечерние туалеты, очаровательно улыбаясь. На их лицах не возникало ни тени усталости, ни следа плохого настроения. Они жили в празднике, в феерическом действе.
И Анастасия поняла, что имела в виду Веселова, когда говорила об индивидуальности модели. Несколько девушек выделялись неповторимостью походки, жестов, движений. Всех их учили одному и тому же, но отличницы сумели довести технические навыки до уровня настоящего искусства.
Настя вспомнила, как Толстой описывал туалеты Анны Карениной, которая, вне всякого сомнения, тоже обладала талантом демонстрации одежды: она носила шикарные платья, но наряды не заглушали ее внешности, ее сути, а лишь подчеркивали достоинства фигуры и характера этой женщины.
Девушки успевали переодеваться очень быстро, Настя сбилась со счету, перестала фиксировать в блокноте количество выходов. Она просто любовалась зрелищем торжества женственности, балом, в круговерти которого выделялись три девушки.
Но Лисицыной среди ее избранниц не оказалось. Она затерялась, потускнела, превратилась просто в одну из участниц, похожих одна на другую, — как в сказке были неотличимы друг от друга двенадцать ведьминых дочерей. Богатырь выбирал свою суженую, высматривая знак, о котором с ней договорился: бабочку на проборе. „Интересно, хватит ли наглости у жюри отдать пальму первенства Екатерине Лисицыной?“ — Настя вспомнила, как сочиняла детектив, наделяя героев дедуктивным мышлением.
— Не помешаю? — Кто-то сел рядом.
Настя повернула голову и увидела Пирожникова.
„И как он нашел меня в темноте?“
А он, словно заглянув в ее мысли, ответил:
— У вас такой изумительный платок. Он во мраке отсвечивает перламутром. Ей-богу, так бы и пошел за вами хоть в ад!
„О, так он еще и романтик“, — мысленно позабавилась она. А вслух сказала:
— А у вас такое зоркое зрение. Ну просто как у хищной птицы. Орел, говорят, видит бедного мышонка с головокружительной высоты.
— Я не орел, а вы не мышонок. — Он, кажется, переводил разговор в деловую тональность.
Настя угадала его намерение и достала диктофон.
— Итак, что вы хотели сообщить прессе?
— Ничего, кроме того, что наша фирма финансирует этот вертеп.
Она подсунула ему свой блокнот, но никак не могла найти в сумке ручку. Он достал из внутреннего кармана „Паркер“, исполненный „под старину“.