Вы допустили массу ошибок, мистер Бауэн, но ни одна из них не была столь идиотской, как ваша ставка на очевидность вины Поля Чапина. Именно эта ошибка породила все остальные. Почему, черт побери, вы не включили свет опять, когда вышли из приемной? И почему не подождали хотя бы пару минут, чтобы Чапин и Бартон могли перемолвиться хотя бы несколькими фразами? Вы могли бы застрелить его чуть позднее. Второй непростительный промах – ваша беспечность относительно перчаток. Я понимаю, вы были настолько уверены в отношении Чапина, что на все остальное не обратили никакого внимания, полагая, что это не будет иметь значения. Вы действительно хуже любого новичка, вы действовали как осел. Заявляю вам, что ваше разоблачение никому не делает чести, а мне – тем более. Пфуй!
Вульф резко замолчал и вызвал звонком Фрица, дабы тот принес пива. Пальцы Бауэна сплетались и расплетались, потом сжимались в кулаки. Он дрожал с ног до головы, у него не осталось ни мыслей, ни нервов, ни выдержки, ничего, кроме животного страха.
К нему подошел Леопольд Элкас и остановился в трех шагах. Мне вдруг показалось, что он хочет его растерзать и рассмотреть, что происходит у него внутри. Появился Майкл Эйерс с новым бокалом, но на этот раз он предназначался не Бауэну, а мне. Я взял его и выпил с благодарностью. Эндрю Хиббард подошел к телефону и сказал телефонистке свой домашний номер. Дреммонд что-то говорил скрипучим голосом Джорджу Бретту. Николас Кэбот обошел кругом стул Бауэна, приблизился к Вульфу и деловито заявил ему:
– Я ухожу, мистер Вульф, у меня весьма важное свидание. Но я хочу сразу же сказать, что я не вижу оснований, по которым вы не можете получить двенадцать сотен долларов с Бауэна. Это ваше законное право. Если вы хотите поручить мне потребовать для вас эту сумму, я с удовольствием это сделаю и не потребую платы.
Этот адвокат был человеком непреклонного характера.
Через три дня, в четверг после полудня, у нас был посетитель. Я только что вернулся из банка, где положил на наш счет солидную сумму, и теперь обдумывал вечерний поход в кино. Вульф сидел, откинувшись на спинку кресла, с закрытыми глазами, неподвижный и молчаливый, как гора. Скорее всего, он сосредотачивался на меню завтрашнего обеда.
Появился Фриц с сообщением:
– К вам пришел джентльмен, сэр. Мистер Чапин.
Вульф чуть-чуть приоткрыл глаза и кивнул. Я повернулся на стуле и встал.
В кабинет, сильно хромая, вошел калека. За окном был яркий солнечный день, при свете которого мне удалось его хорошенько рассмотреть. Я убедился, что его глаза не были такими уж светлыми, как я воображал. Скорее они были цвета тусклого алюминия. Да и кожа не была мертвенно-бледной. Вид у Чапина был решительный.