– Знакомство с Ниро Вульфом – по-настоящему знаменательное событие, – произнес он, и мне показалось, что Господь наградил этого человека более высоким голосом, но Шэтак специально старается, чтобы он звучал пониже. Меня это нисколько не удивило. После того как Уинстон Черчилль выступил в Конгрессе, ему пыталась подражать добрая половина вашингтонских политиков.
Вежливо поздоровавшись с Шэтаком, Вульф повернулся к Райдеру:
– Пользуясь возможностью, полковник, спешу принести вам самые искренние соболезнования. Ваш сын. Ваш единственный сын…
Райдер сжал зубы. Прошла уже неделя с тех пор, как он получил печальные известия.
– Благодарю вас, – отозвался полковник.
– Ему довелось убить немцев?
– Он сбил четыре немецких самолета. Полагаю, что да, убил. От души на это надеюсь.
– Не сомневаюсь, – крякнул Вульф. – Я не могу говорить о вашем сыне, поскольку не был с ним знаком. Но я знаком с вами. И если бы я только знал, как вас подбодрить, я бы непременно это сделал. Впрочем, насколько я могу судить, вы прекрасно держитесь, полковник. – Он осмотрелся, окинув взглядом свободные стулья, обнаружил, что все они одинакового размера, после чего уселся на один из них. Как обычно, зад босса на стандартном стуле не уместился и свешивался с краев.
– Где он погиб? – спросил Вульф.
– На Сицилии.
– Славный был мальчик, – вставил Джон Белл Шэтак. – Между прочим, мой крестник. Он был самым лучшим парнем во всей Америке. Я гордился им. Горжусь и сейчас.
Райдер закрыл глаза, потом снова открыл их, снял трубку телефона, стоявшего у него на столе, и проговорил в нее:
– Соедините меня с генералом Файфом.
Около минуты прошло в молчании.
– Господин генерал? Мистер Вульф на месте, – наконец произнес Райдер. – Все уже собрались. Нам к вам подойти прямо сейчас? Вот как? Хорошо, сэр, вас понял.
Полковник повесил трубку и сообщил присутствующим:
– Он сейчас сам подойдет.
Вульф поморщился. Я прекрасно понял, чем вызвано его неудовольствие: наверху, в кабинете генерала, имелось целых два просторных кресла. Я подошел к столу Райдера, положил на него свой портфель, расстегнул замок и вытащил гранату.
– Вот она, полковник, – сказал я, – пожалуй, достану ее сейчас, пока мы ждем. Куда мне ее деть?
– Я же сказал, что можете оставить гранату себе, – сердито отозвался Райдер.
– Я помню. Однако я могу хранить гранату только у себя в комнате в доме мистера Вульфа, а это недопустимо. Вчера вечером я видел, как он в ней ковырялся. Боюсь, как бы дело не дошло до беды.
Все посмотрели на Вульфа.
– Господа, вы прекрасно знаете майора Гудвина, – с раздражением произнес тот. – Я бы и пальцем не притронулся к этой штуке. Я не потерплю, чтобы ее хранили в моем доме.